Муж для серой птички
Шрифт:
— Не против. Но смотри, не замерзни.
— Я тепло одета, — ответила она. — Никак не привыкну к этой комнате. Все время сидела раньше среди других людей. На кухне, в комнате ли, где шили. А сейчас вечер заканчивается. Каждый по своим углам разбегается, а я ухожу в свой и как-то одиноко становится. За стеной жизнь. Люди разговаривают. Смеются. Кто-то ссорится, я же как-то в стороне от всего этого. И одиноко становится.
— Хочешь поссориться?
— Думаю, ты меня понял. Мне просто не хочется сидеть в этой тишине. Может от комнаты отказаться? Найти себе койку в
— Меня посели. Я не против.
— Ну не верю я в это. Не верю, что все серьезно, а не игра.
— Я не тот человек, который будет играть чьими-то чувствами. Никогда в этом не видел смысла, — ответил Силий. — Но твое право мне не верить. Я не против.
— Почему? Мне казалось, что ты хочешь меня в обратном переубедить.
— Не хочу. Вот тебя обнять, поцеловать — да. Спать вместе лечь. А все эти споры… Целоваться и обниматься можно и без них.
— Ты о чем-то еще думаешь, кроме этого?
— Когда ты рядом, то нет. Это ты о какой-то ерунде думаешь.
— Не такая уж и ерунда. Я сомневаюсь. Отец бы тебя не одобрил.
— Нашла на чье мнение ровняться. Не хочу тебя обижать, но он у тебя какой-то странный тип.
— Он умный и строгий. Иначе он не добился бы таких высот, — ответила Мируша.
— А мне его высоты не интересуют. Вот запуганная птичка — другое дело.
— Силий, но ведь это правда. Он бы не одобрил.
— А такого кавалера, с которым ты под одеялом грелась, он одобрял?
— Так не знал. Или делал вид, что не знал.
— Все знали, а он неожиданно ослеп и оглох. Понятно.
— Ничего тебе не понятно. Тогда все было несерьезно. Ты же говоришь, что серьезно. Сам же говорил, что хочешь меня замуж позвать. А это какая ответственность!
— В чем? — он взял ее под руку и повел вдоль стены. Было холодно. Он начал замерзать. Весий похоже заснул в сторожке. Возвращаться туда с Мирушей, которая хотела поболтать, явно не стоило. Не для его ушей этот разговор.
— Не знаю. Ответственность, — ответила Мируша. — Теперь только на тебя смотреть придется.
— Да смотри ты на кого хочешь. Вот обниматься и целоваться лучше все-таки со мной.
— Вот и я о том же. Больше так дурью не помаешься.
— Тебе и не захочется. Просто в это поверь, — ответил Силий. — Чего-то смена не идет, зато идет Борис, который опять предложит подежурить еще несколько часов.
— Согласишься? — спросила Мируша.
— Нет. Замерз чего-то, да и ты заболеть можешь. Поэтому пусть сам дежурит. Или Весий. Все равно тут болтается, — ответил Силий.
На столе стоял горшок с солянкой. В чистую ткань были завернутые лепешки, которые сегодня пекли на кухне. Небольшой квадратик сала с хреном в банке.
— Ты же на дежурстве был. Поэтому не успел поужинать. А чего там сухой паек? После такого мороза хочется чего-то горячего, — ответила Мируша. — На кухне же к тому времени уже спать ложатся. По-хорошему было бы уже и печку растопить, комнату нагреть, но мне скучно одной было сидеть здесь.
— Ничего. Сейчас согреем комнату и тебя отогреем, — ответил Силий. Она села на кровать. Пока он разжигал печку, она болтала ногами. Силий ушел умыться. Потом присоединился к ней, сев рядом.
— И что теперь? — спросила его Мируша.
— Поедим и спать ляжем, — ответил Силий. Она вздохнула. Положила голову ему на плечо. Они так сидели довольно долго, пока он не взял ее руки в свои. — Опять они у тебя холодные.
— Скоро согреются, — ответила она, не открывая глаз.
— Я у тебя сегодня останусь.
— Это вопрос или ты меня предупреждаешь? Хотя, мне страшно одной в комнате находиться, поэтому я не против. Наверное думаешь, что я такая легкомысленная.
— Ничего я такого не думаю, — ответил Силий.
— А что ты думаешь?
— Что хочу есть и спать, — он посмотрел на нее. Скандал? Нет, рассмеялась.
— Думаю уже солянка разогрелась, — сказала Мируша, соскакивая с кровати и начиная хозяйничать около стола. После этого села напротив, поставив руки на стол и подперев щеки.
— Сама чего не ешь?
— Не хочу. Я же ела, прежде чем к тебе пошла болтать. Знаешь, ты пока единственный человек, который спокойно слушает мою болтовню и не просит замолчать. Я сегодня мышь видела. В кладовке. Решила, что надо туда кошку загнать, чтоб она мышь поймала. Так эта гадина вместо ловли мышей начала охотиться на копчености, что были подвешены к потолку. Тогда пришлось выгнать мышь и загнать Дижа, чтоб он эту мышь поймал. А он заявил, что мышей ловить не умеет. Но увидев копчености… В итоге и его пришлось гнать из кладовой метлой. Он упирался и хотел там остаться. А я вспомнила про горь-травку, которую мыши на дух не переносят. Насыпала ее по всей кладовке, еще и к зерну подкинула. Мыши должны уйти. У нас дома мышей не было из-за нее. Хотя только тебе по секрету скажу, что тут не только в травке дело. Надо еще встать на одну ногу три раза прыгнуть и хлопнуть в ладоши, попросив горь-траву мышей прогнать. Тогда точно сработает.
— Насыщенный у тебя выдался день.
— Да ладно, вот когда я тараканов гоняла, там сложнее было. Надо завтра еще собак и кошек переловить и выгнать у них блох.
— Неделя началась со вшей, закончится блохами?
— А чего мы должны сидеть с букашками? Ты знаешь сколько они дурных болячек переносят? И никому дела нет. Почему-то в крепости никому не до чего дела нет. Каждый сам о себе думает. Но раз они все заняты, то я не против подумать обо всех, даже если им это не нужно. Или они думают, что им ненужно. Почему люди такие глупые? Делаешь ведь хорошее. Зла не желаешь, а к тебе настороженно так относятся?
— Это ты и сама ответить на этот вопрос можешь. Вот я к тебе со всей душой, а ты не веришь, — сказал Силий.
— Не верю. Потому что такое быть не может.
— Вот и они не верят, — ответил Силий. Мируша сняла куртку. Прошлась по комнате. Она словно забыла о его существовании.
— И все равно, я не понимаю.
— Чего ты не понимаешь?
— В чем твой интерес?
— В женщине, которая кругами ходит вокруг меня. От твоей юбки у меня уже все рябить начало, — он перехватил ее и обнял, прижимая к себе. — Не бойся так.