Муж напрокат
Шрифт:
— Если мы победили всех врагов, то, может, нам уже и не нужен фиктивный брак?! — отбрыкиваюсь, толкая его в грудь.
— И ты вот так просто откажешься от нас?!
На секунду задумавшись, замираю, перестав сопротивляться.
Максим пробуждается первым:
— Ну нет, радость моя, ради детей лучше перестраховаться.
Он настойчив и уверенно гладит меня. И с каждым его прикосновением бешеная валькирия внутри подыхает, всё больше растрачивая пресловутый эликсир жизни. Дубовский знает, что делает, и атакует молниеносно. Не теряя ни минуты, чувственно перебирает пальцами открытую спинку
Мы стоим посреди улицы, и я пытаюсь выяснить, кто он такой, но Макс скользит к моей шее и, целуя её, лишает меня остатков силы воли.
Я с тихим стоном вдыхаю его имя и закатываю глаза, ибо Дубовский идёт ва-банк, погружая язык в раковину моего уха.
— Ксюшенька, я не аферист, не вор и не убийца. Сейчас объясню. Известно ли тебе такое слово, как «госзакупки»?
Его действия настолько приятны, что мне неизвестно сейчас ни одно слово в принципе. И я ведь скучала, ждала и благодарна ему за всё, что он сделал, поэтому, отмерев, обхватываю руками его шею и, перебирая волосы, продолжаю ругаться, обнявшись.
— Я не пойду замуж за вруна, гуляку и преступника. Мне будет куда проще докопаться до истины, если ты перестанешь целовать меня.
— Не могу. Так мы не договаривались! Я готов притворяться твоим мужем только при условии, что мы будем целоваться в губы.
— В чём тогда притворство?
— Ну не знаю. Мы не делали вместе ремонт, не ругались возле витрины с колбасой.
Максим смеётся.
— Так вот, госзакупки, Ксюшенька... — Проводит губами по шее снова и снова, мешая мне избавиться от сопутствующего ему опъянения, — ...это система, с помощью которой государственные компании ищут поставщиков товаров, работ и услуг. Причём закупки любого масштаба — от канцелярских кнопок до постройки стадионов.
— И какое отношение это имеет к тому, что ты собрался на мне жениться?
Он жарко выдыхает мне в ушко и сжимает крепче, при этом вдавливает в себя и страстно трётся подбородком. Затем снова находит губы и впивается поцелуем. На секундочку приоткрываю глаза и сквозь сомкнутые ресницы вижу, с каким наслаждением Дубовский ласкает меня.
— Ты где был? Виолетта сказала, что обычно такие, как ты, имеют по три семьи и несколько жён. Ты ездил разбираться с другими своими женщинами? — бурчу ему в рот.
— Я с тобой-то едва справляюсь, Ксюшенька, куда мне другие женщины? Ругаться по несколько раз в день с разными жёнами? Уволь.
Я с трудом держусь на ногах, но, когда он делает перерыв на воздух, замечаю, что в здании отодвинуты шторы. Все работники с восторгом за нами наблюдают!
— Послушай меня, Максим, давай поговорим серьёзно! Расскажи мне, кто ты и зачем тебе фиктивный брак?
— Ладно. — Ловко прогуливаясь пальцами по позвоночнику, вызывает новую жаркую пульсацию во всём теле. — Я же тебе объясняю, Ксюшенька, что моими заказчиками выступают федеральные, территориальные и муниципальные предприятия. Обычно это полностью государственные учреждения или органы власти, ну иногда организации с частичным участием государственного капитала. Поэтому, когда я сообщил некоторым своим коллегам,
— Хорошо, почему сразу не позвонил, как только возникли проблемы? — Непроизвольно жмурюсь и прикусываю нижнюю губу, когда Максим, продолжая обнимать меня, откидывает волосы, зарываясь носом в ямку на плече.
— Хотел справиться сам, по-нормальному, но Афанасий зашёл слишком далеко. Ты пойми, Ксюнь, большая часть госзакупок проходит на открытой конкурентной основе с публикацией результатов в интернете, но если человек с опытом, тогда контракты сами текут в руки.
— Как ты?
— Как я, солнышко.
— А жениться на первой встречной тебе зачем?
— Ну какая же ты первая встречная, Кюшенька? Ты посмотри, как меня от тебя клинит.
— Это сейчас, когда мы пообщались. А до этого? У тебя было объявление, в котором ты писал о возможности фиктивного брака.
Максим прикусывает мочку моего уха, и я, цепляясь за его плечи, в тысячный раз закатываю глаза.
— Говорят, что там всё держится на откатах, в твоих закупках?
— Есть такое, но законы, регулирующие распределение бюджетных денег, с каждым годом становятся всё строже. Поэтому у государственных заказчиков не остаётся возможностей подтасовывать результаты участия в закупках или уклоняться от заключения договора. А я в этом бизнесе давно. По-прежнему остаются «законодательные дыры»…
— И ты этим пользуешься.
— Немножко.
И снова губы.
— Нет! Стой! — Мотнув головой, упираюсь ему в плечи. — Мы должны разобраться.
— Ты хочешь за меня замуж или нет?!
— Хочу, — выпаливаю, не подумав.
— Ну вот и отлично.
И опять мой рот сводит от жарких поцелуев.
— Тогда пошли! — Переплетая наши пальцы, тянет меня к зданию Максим.
— Почему я? Почему не мисс Москва 2018 или 2020?
— Ты хотя бы представляешь, насколько эти женщины избалованы мужским вниманием? Что они там пьют, употребляют и какие от них родятся дети? Думаешь, они согласятся варить мне кофе по первой просьбе или кинутся фиксировать пальцы ноги, если я уроню на них топор?
— Думаю, что нет.
— Вот именно. Сама подумай, на фиг мне такая жена?
— А двое чужих детей тебе на фиг?
— А куда их деть, если они уже есть, Ксюшенька? — красиво улыбается Максим. — Ах, чёрт, чуть не забыл! — Кидается к машине Дубовский, потом обратно, но уже с букетом, вручает его мне.
— Ну вы идёте или нет? — выглядывает из-за двери незнакомый мне мужчина в белом костюме.
— Это Саня, он свидетель.
Заходим внутрь.
— А Михайловну ты знаешь, она твой свидетель.
Я, открыв рот, смотрю на восседающую в белом блузоне соседку. Я ещё обратила внимание, что, после того как принесли сарафан, её нигде видно не было. Вот же зараза. И что он ей пообещал? Новую рассаду для палисадника?
— Дети с Егором, не волнуйся, — чинно складывает руки соседка на своей старомодной бархатной юбке.
— Прости, но Виолетту я звать не стал. — Зависает позади меня Дубовский, разминая плечи. — Она сеет между нами отрицательную энергию.
— Прошу, — улыбается регистратор, кажется, Зинаида Никифоровна.