Муж. Любовник. Чужой. Часть 2
Шрифт:
– По тебе, Вера, сразу видно, что можешь есть в любой позе. А мне кусок в горло не лезет, когда на меня посторонние пялятся.
Закрыв обзор с улицы, Софья вернулась к термостату.
– Теперь можно хоть десять тортов съесть, – удовлетворённо проговорил Егор, продолжая вертеть коробку с тортом. – Срок-то у этого торта, Софья, нормальный? Догадалась проверить?
Софья вспыхнула:
– Конечно, Егор Яковлевич. Торт свежий.
– Ну, что я вам скажу, дорогие сотрудницы? – найдя этикетку, Егор глянул
Любовь вошла в подсобку во время тирады супруга и знаком указала Софье сесть за стол к остальным:
– Сейчас всем налью. Женщины, кто что будет пить?
Внезапно с гулким хлопком электричество отключилось. У Веры в руках был сотовый, так что стол разглядеть было можно. Софья удивлённо сказала:
– Темно как. Не верится, что всего только два часа дня.
– Темно так, потому что кое-кто только что жалюзи опустить догадался, – недовольно сказал Егор. – И не поднимешь теперь.
– Хорошо хоть, что чайник вскипел, – виновато сказала Софья.
– Да, Софья, чаем-то мы обеспечены, а работать я как буду? – едко спросил Егор. – Если сразу не дали, значит, отрубили надолго. Люба, что ты сидишь, метнись разузнай, мудаки эти сегодня свет включат вообще?
Любовь молча вышла.
– Четвёртый год дому, они всё ремонты свои не закончили, – сетовал Егор.
– Некоторые уже по второму разу начали, – заметила Вера, убирая в карман сотовый.
– И зачем ты сейчас телефон свой убрала? – спросил Егор. – Хоть что-то видно было.
– У меня батарейка разряжена, а мне телефон ещё нужен, – ответила Вера.
Софья достала из кармана свой телефон и подсветила экраном стол.
– Я ближе всех к чайнику, – Диана шагнула к термостату, – Давайте я осторожно чай всем налью, пока не остыл. Сдвигайте чашки на мой край.
– Мне – чай, Диана Сергеевна, – Софья придвинула чайную пару. – Кипятку до краёв налейте, пожалуйста, не люблю разбавлять.
– Ох, горячо, осторожно двигайте, Софья Михайловна, – Диана вернула на стол полную чашку.
– Мне тоже чай, – сказала Надежда Ивановна. Диана начала наливать медсестре, как вернулась Любовь с электрическим фонариком:
– Ну что вы, Диана Сергеевна, зачем? – она поставила фонарик в центр стола, перехватила из рук Дианы чашку и подала Надежде Ивановне. – Садитесь, Диана Сергеевна, я сейчас сама всем налью. Сами, что будете пить?
– Чай, – Диана села.
С фонариком окружающее было видно сносно. Медсестра пригубила чай, Софья – тоже. Егор стал терзать крышку торта, с хрустом ломая пластик. Любовь подала чашку Диане и обратилась к Вере:
– Вы что будете пить, Вера Григорьевна?
Та надменно спросила:
– У вас
– Растворимый, – сказала Любовь.
– Название прочитайте, – капризно попросила Вера.
– Вера, пей чай, – сказал Егор. – Мне, Люба, кофе налей.
Вера подошла к столу, взяла у Любви банку кофе, повернулась к фонарику, рассмотрела этикетку и отставила банку:
– Мне лучше чай.
Любовь только что наполнила чашку мужа из термостата, и, перемешав ложкой кофе, подала Вере, всё ещё стоящей: – Кофе, Вера Григорьевна, Егору Яковлевичу передайте, пожалуйста. А я вам пока чай налью.
По подсобке разнёсся аромат кофе. Вера обошла Егора со спины и картинно поставила чашку:
– Пейте, Егор Яковлевич, ваше так называемое кофе.
– Так называемый, – негромко сказала Любовь, поставила Вере чай и тоже села.
– Любовь Романовна! – воскликнула Надежда Ивановна.
– Что? – Любовь вздрогнула, удивлённо взглянув на медсестру.
– А себе-то чайку налить позабыла? – добродушно заметила медсестра.
– Да? – Любовь рассеянно осмотрелась и поднялась со своей чашкой. – И вправду, что это я?
– Люба, да ты не спеши. Монахини те ведь, раз в день только едят, – посмеивался Егор. – Да и то по великим праздникам!
Вера рассмеялась. Надежда Ивановна смерила её неодобрительным взором.
– А я пока торт разделаю, – одолев крышку торта, Егор стал делить коржи ложкой. Он переложил себе на тарелку кусок чуть меньше половины торта. – Кто-нибудь будет?
– Мне после двенадцати сладкое нельзя, – ответила Софья.
– Диана Сергеевна? – Егор разломал остаток торта пополам и предложил ей. Смерив взглядом размер куска, Диана сказала:
– Спасибо, не надо. Может, попозже.
– Мне положите, Егор Яковлевич, – попросила Вера жеманно. Егор оставил кусок торта в коробке, облизал ложку и отправил в рот весомую часть со своей тарелки:
– Ты, Вера Григорьевна, помнится, всех нас уверяла, что сидишь на диете, на строгой. Любаша, я знаю, торты не особо жалует, а я, пожалуй, одолею кусочек.
Вера снова встала, обошла стол, и, встав прямо за спиной Егора, потянулась к торту. Не переставая жевать, Егор вжался затылком в её объёмистый бюст, приговаривая:
– Вера Григорьевна, тебе надо на пациентов ложиться так. Все твои будут!
– Знаю, – самодовольно заметила та, пытаясь удержать отделённый кусок торта, который почему-то всё время падал с лопаточки. – Что поделать, Егор Яковлевич, если некоторых природа щедро наградила не только умом, но и телом.
– Да уж, – вступила Надежда Ивановна. – Руки только у этих некоторых, похоже, не из того места, откуда у всех, растут. А из того, откуда у нормальных людей ноги обычно.
Вера смогла-таки переложить торт на свою тарелку, выпрямилась и гордо ответила: