Мужчина из темных фантазий
Шрифт:
Пока я пыталась сообразить, что происходит в тылу, Шай-таки ухитрился схватить губами мой указательный палец и с удовольствием лизнул по подушечке. Я ахнула.
— Ты неправильно мыслишь, — довольно сообщил он и лизнул еще раз, вызывая внезапные неконтролируемые стоны от приливной волны по телу. — В суд невозможно вызвать нульри, по договору она обязана полностью находиться на стороне господина. В то время как невеста — свободна и может давать любые показания. Но даже не это самое главное. Я хочу иметь с тобой будущее. Планировать не один день и не одну ночь.
И пока я соображала, что именно он хотел сказать, Шай перевернулся, оказываясь наверху. Вминая меня в красно-золотое покрывало.
Шелковые губы коснулись моей щеки, прошлись мягко до уголка рта, заставляя гореть кожу в местах соприкосновений.
То, что он сказал… было чудесно. Не вполне, конечно, заменяло слова любви. Но меня угораздило связаться с демоном, что с них взять. Будем работать над отношениями.
— Так нельзя, — жалобно пробормотала я, — нам нужно не отвлекаться, а сидеть и строить планы.
— Ты и есть мой план.
Он провел носом по подбородку, остановился, чтобы лизнуть шею и вызвать отрывистую дрожь, чуть не до стука зубов.
— Много магии, — простонала я, захлебываясь от идущих одна за другой волн. — Это нечестно, почему только ты отдаешь, у меня тоже лишняя.
Мои руки уже колола скопившаяся энергия, и, недолго думая, я запустила их высшему под рубашку. Прижала к бархатной коже живота и выплеснула от души.
— Чш-ш-шх.
Шай застонал мне в шею, и я почувствовала, как точно в развилку ног ткнулось нечто каменное и горячее. Даже через одежду чувствовалось насколько.
Теперь ахнула я и от неожиданности запульнула еще разряд с рук, заставляя демона зарычать.
— Можно и так, — хрипло сказал высший, с трудом поднимая голову, — но, если после этого ты за меня не выйдешь утром, я тебя сам засужу. И скажи на милость, откуда у тебя такие силы? Хотя нет, молчи… Все потом. Сделай еще раз так же.
Рывок. Он дергает на себе рубашку, трещит тонкая ткань, болтаются на нитках крошечные перламутровые пуговички.
Я поднимаю ладони, скользя по искрящейся огоньками коже. И вижу, как мои руки сияют золотом на перламутре его мускул. Моя магия бурлит, собирается на кончиках пальцев и рвется в тело высшего.
А меня целуют, почти сразу углубляя поцелуй и встречно вливая шквал силы. Она не моя, легкая и стремительная, сейчас отчетливо чувствуется разница. Приход жесткий, очень мужской. Раскаленный, пронизывающий сверху до низу. Заставляющий кричать от удовольствия.
Я — словно бабочка с распахнутыми крыльями феникса. От каждой новой вливающейся волны умираю и возрождаюсь снова. Смерти нет*…
В отражении зеркальной стены вижу, как взлетают над кроватью золотая тоненькая девушка и широкоплечий серебряный демон. Разорванная одежда трепещет отметками вокруг прижавшихся друг к другу тел.
Потрескивая, летят во все стороны искры.
Я бесконечно распадаюсь
В следующее мгновение я осознаю себя лежащей на кровати, опершийся на кулак Шай-Гирим отрывисто и шумно дышит. Но у меня нет сил спросить у него, что произошло, потому что мой организм решает, что ему уже хватит на сегодня. И все остальное — уже без него.
В дымке неотвратимо наплывающей дремы я вижу, как Шай укрывает меня углом покрывала. Рокотом затихающего моря звучит его голос:
— Не факт, что я выдержу к этому еще и секс. Та-а-а-к. Надо срочно подкрепиться.
Я бы тоже поела. Но спать хочется намного больше.
Завтра будет суд. Завтра я буду защищать того, кто стал неотторжимой частью меня. Завтра спрошу у императора зачем ему нужна Земля. Но это все будет завтра…
А сегодня…
Я уснула.
И передо мной вспыхнул огонь знакомого ритуала. Чьи-то крики перекрывал жуткий воющий речитатив. Мне опять снилось детство…
Огонь окольцовывал поляну, наполняя воздух копотью. Куда бы ни пыталась бежать, меня встречало пламя. Где-то недалеко пели, выли и кричали. Все смешалось в жуткую какофонию, но самих людей, издающих все эти ужасные звуки, я не видела.
Над головой, в крошечном с платок просвете неба, то резко светлело и на секунду мелькало солнце, то опять моментально темнело. И даже ощутимо холодало.
Словно природу кидало в два разных измерения, и она никак не могла выбрать, на чем остановиться.
В дыму я спотыкалась, падала, пачкая руки чем-то липко-красным, поднималась и бежала вновь. Металась, потерявшись во времени, пробыв на этой поляне то ли минуты, то ли часы.
Во время одного из падений рука нащупала мягкую знакомую шерстяную вязку. Я помнила ее наощупь, часто засыпала, стискивая ее в руках. Мама купила кофту больше года назад, но она до сих пор была самой любимой — нежной, совсем не колючей и очень красивой.
Это было немаловажным фактором, потому что мама хотела нравиться папе, старалась покупать привлекательные вещи, чтобы он почаще на нее смотрел. Так она утверждала и смеялась, когда папа начинал с ней спорить и уверял, что будет любоваться ей любой, с одеждой или без.
А сейчас кофта расползалась под моими пальцами, порванная и обожженная. Я потянула за край, наклонилась и за клубами дыма обнаружила теплую мамину руку, а потом и всю маму, почему-то спящую в самый неподходящий момент.
— Мама! — закричала я. — Мамочка, проснись!
Я трясла, дергала ее, пыталась вытащить из жуткой темной лужи, в которой поскальзывались мои слабые ноги. Папа говорил, что однажды я стану похожей на него и очень сильной. Раньше я об этом не думала, а сейчас села на корточки и закричала, глядя в небо:
— Хочу быть сильной! Сильной! Хочу прямо сейчас как папа!
Опять что-то громыхнуло, одновременно с пронесшимся над поляной жутким надсадным рычанием. Где-то гибли люди. И вдруг все стихло. Ни пения, ни выстрелов. Тишина и только меняющееся небо над головой. День. Ночь. День. Ночь.