Мужчина с привилегиями
Шрифт:
Может быть, ему показалось? Но Джеймс мог поклясться, что почувствовал, как улыбается Роузбад:
– Она сделает это, но при одном условии.
– Я уже выложил все свои карты на стол. Что ей нужно?
Роузбад кашлянула:
– Если бы я не знала обстоятельств дела, то сказала бы – ты положил на нее глаз.
– Вернись на землю, – посоветовал ей Джеймс. – Она свидетельница.
В эту секунду Джеймс был готов отрицать все, что бы Роузбад ни сказала. «Положил глаз?» Скажет тоже! Впрочем, его влекло к Мэгги, тут уж ничего не поделаешь…
– Я знаю тебя, Джеймс. Ты бы не стал лично принимать участие в чем-либо, если бы не был заинтересован. И не говори мне, будто занимаешься этим только ради дела.
Вот почему не стоит работать с прежними любовниками – от них нет секретов.
– А тебе не пришло в голову: может быть, я лично заинтересован в безопасности Мэгги? – И это действительно так. Вот только напрасно он в тот день коснулся ее плеча – он не мог избавиться от этого ощущения всю дорогу, пока ехал домой.
Из трубки снова донесся понимающий кашель:
– Конечно, конечно, мой друг.
Джеймс хотел было уже бросить трубку, но зачем усложнять ситуацию?
– Так чего же она хочет?
– Ладно, в этот раз я от тебя отстану. Но не думай, что я об этом забыла. Она также хочет, чтобы изъяли все материалы, касающиеся Нанетт Линкольн.
– Кого? – Мэгги представила ему пожилую женщину как Нанетт Браун.
– Сам поищи, – явно веселясь, предложила Роузбад. – Так как, мы по-прежнему ужинаем в следующее воскресенье?
У Джеймса был только один способ поквитаться с Роузбад.
– Если только его приготовит твоя экономка, а не ты.
– Да-да, ты запал! – Роузбад хихикнула, как девчонка. – Ты всегда можешь приехать не один – просто поставь меня в известность.
Она что же, имела в виду пригласить Мэгги? Джеймс ни за что не допустит подобной ошибки! Не существовало более быстрого пути разрушить все, над чем он работал, чем показаться на людях со свидетельницей, пусть даже она нужна ему в качестве страховки.
Дело – и только дело! Нужно об этом не забывать.
Итак, Нанетт Линкольн. Джеймс записал имя, отключил телефон и несколько мгновений смотрел на запись.
Существовала только одна возможность…
В доме Мэгги жила не одна ушедшая на покой преступница.
Джеймс поставил машину на пустое место возле здания, в котором находился офис Роузбад. Рядом с ее «ауди» стоял джип, покрытый пылью и ржавчиной. Мэгги была здесь. Джеймс постарался уверить себя: единственная причина, по которой сердце приятно забилось у него в груди, состоит лишь в том, что теперь, со страховкой в лице Мэгги, он обязательно выиграет дело. Или он лжет самому себе и просто рад очередной с ней встрече? Две недели, которые прошли с того дня, как он заехал к ней домой, тянулись дольше обычного.
Кларк ждала его с чашкой кофе.
– Пройдите в конференц-зал, мистер Карлсон. Судебный исполнитель уже там. Они сейчас подойдут.
Джеймс сел и сконцентрировался. Сегодня
Дверь открылась, и в помещение вошла Роузбад.
– Доброе утро, – с улыбкой приветствовала она его.
Прежде чем Джеймс успел сообразить, что значила ее улыбка, Роузбад посторонилась, и в комнату вошла Мэгги.
В следующую секунду Джеймс понял, что разучился дышать. В эту их третью встречу Мэгги превзошла саму себя – она выглядела сногсшибательно в своем кремовом костюме. Юбка плотно облегала бедра. Ногти на ногах были покрыты красным лаком. Розовый топ соответствовал мягким розовым туфлям. Волосы аккуратно приглажены – ни одна прядь не выбивается из прически. И впервые за время их встреч на ее лице был макияж – определенно над новым обликом Мэгги кто-то поработал.
Джеймс стрельнул взглядом в сторону Роузбад и на ткнулся на весьма самоуверенную улыбку. Понятно, кем был этот «кто-то».
Мэгги взглянула на него из-под густо накрашенных ресниц. У нее округлились глаза, когда она увидела выражение его лица.
– Мистер Карлсон, рада, что вы смогли прийти к нам сегодня, – услышал он голос Роузбад. Хорошо, хоть кто-то не забыл о цели их сегодняшней встречи.
– Может, начнем? – При этих словах пальцы судебного исполнителя замелькали.
Следующие полтора часа стали худшими в жизни Джеймса. Слушая историю Мэгги, он чувствовал, как его переполняет ярость, а вместе с тем появилось желание защитить ее. Он знал, что не должен испытывать никаких эмоций – в конце концов, Мэгги была просто свидетельницей, – но это оказалось сильнее его.
В первый раз Мэйнард потребовал орального секса. С каждым последующим разом его требования становились все извращеннее, и каждый раз Мэгги уступала. Наконец Мэгги подошла к окончанию своей истории.
– Я больше не могла этого вынести, – говорила Мэгги. – Какая жизнь у меня была? У меня не было дома. Я не могла вернуться к Подлому Псу. Я не могла… – Ее голос сорвался. – Я больше не могла жить…
– Вы попробовали покончить жизнь самоубийством?
– Неосознанно. Выйдя из суда, я угнала машину и поехала куда глаза глядят. Через некоторое время пошел снег, я попала в метель. Никто не знал, где я. Никому, я уверена, не было до меня никакого дела. Я съехала с дороги и застряла в сугробе. Я не знала, где нахожусь, но мне было все равно. Я вышла из машины и зашагала.
– Во время метели?
– Я словно не понимала, что делаю. Мне было холодно, и в то же время, раз я могла чувствовать холод, это уже было хорошо… Понимаете? Что-то настоящее… – Голос Мэгги зазвучал словно издалека, как если бы она находилась не в судебном офисе, а снова переживала тот день. – Я замерзла так, что у меня зуб на зуб не попадал. Лечь в сугроб – и все. Такая у меня была мысль…
Мэгги перестала рассказывать то, что было нужно Джеймсу, но он не перебивал – по какой-то причине ему хотелось знать все.