Мужчина с привилегиями

Андерсон Сара М.

Она как будто тоже изменилась – стала раскованной и свободной. Улыбка не сходила с ее лица. Сознавать, что именно он был тому причиной, было приятно. Мэгги была такой красивой, когда улыбалась, что у Джеймса захватывало дух.

Джеймс знал – изменения, произошедшие с ней, заметит и Десмонд. Но, как хорошо вышколенный слуга, Десмонд не стал это никак комментировать. Обменявшись с Джеймсом понимающими ухмылками, он стал загружать их сумки.

– Должен признаться, я удивлен, что мать позволила тебе приехать, – заметил Джеймс, когда они сидели в машине.

– Я решил уехать

до того, как она встанет.

– Она все еще в ярости, да?

Десмонд кивнул.

– Думаю, что вас могут лишить наследства, – серьезно сказал он.

Джеймс лишь пожал плечами.

Поездка по городу продолжалась недолго. Десмонд возил их от одной достопримечательности к другой. Джеймс с Мэгги выходили из машины, Десмонд делал их снимки возле того или иного мемориала или монумента и вез к новому месту.

Когда они проезжали мимо здания конгресса, Джеймс неожиданно почувствовал нечто вроде ностальгии. Когда он еще вернется сюда? Впрочем, стоило ему взглянуть на Мэгги, как его охватывало другое чувство.

Глаза Мэгги восхищенно блестели. Ее энтузиазм был заразителен, и Джеймс наслаждался поездкой вместе с ней.

«Моя дорогая Мэгги». При одной мысли о ней на него накатывала теплая волна. Кажется, это и есть счастье…

К тому времени, когда Десмонд высадил их возле аэропорта, Джеймс вспотел, а коса Мэгги растрепалась. На ее телефоне было сорок два кадра. Сорок два снимка, на которых он запечатлен вместе с ней, на виду у всех. Мэгги на прощание обняла Десмонда, затем взяла протянутую руку Джеймса, и вместе они вошли в терминал.

В аэропорту в Миннеаполисе Мэгги притихла.

– Наверное, надо его вернуть, – сказала она, кладя руку на ожерелье, выглядывавшее из выреза ее блузки.

– Нет. Пусть оно останется у тебя в качестве сувенира.

– Но оно такое дорогое! А если ты сменишь работу…

Джеймс положил руку ей на плечи и убрал ее ладонь от ожерелья. Она волновалась за него. Это было очень приятно – и совершенно не обязательно.

– Верь мне – все будет в порядке. – Он легко коснулся ее губ. – К тому же это ожерелье и серьги будут служить напоминанием о том времени, что мы вместе провели в Вашингтоне.

Легкий румянец, проступивший на щеках Мэгги, сказал Джеймсу, что и она подумала о том же самом. Затем она прочистила горло и нахмурилась:

– А что мы скажем Роузбад?

Джеймс тоже об этом думал:

– Правду. Если она, конечно, уже сама обо всем не догадалась.

– А как насчет Нан?

– Это тебе решать, любимая. Впрочем, когда она увидит снимки, Нан сама догадается. Но думаю, она будет счастлива за тебя.

Остаток пути прошел без происшествий. На парковке в аэропорту Пирра Джеймс медленно поцеловал Мэгги на прощание. Джеймса раздирали два чувства. С одной стороны, он не хотел с ней расставаться. Ему хотелось провести с Мэгги и эту ночь и встретить новый день. С другой стороны, он еще не подал в отставку, поэтому лучше было держаться в рамках приличий, тем более что городок в Южной Дакоте был небольшой – мгновенно поползут всякие слухи… Поэтому, запечатлев на губах Мэгги еще один поцелуй и обняв ее,

он простился с ней, сказав, что позвонит завтра.

Стоя возле своей машины, Джеймс смотрел, как исчезает вдали ее машина. На губах у него блуждала улыбка. Да, много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз был влюблен.

Джеймс подумал, куда ему ехать? Домой, конечно, было предпочтительнее, но он все-таки решил отправиться в офис. Чем скорее он уйдет с должности – тем лучше.

Поглощенный своими мыслями, он тем не менее заметил – на парковке у здания суда стоит машина. «Должно быть, кто-то еще заработался допоздна», – подумал он. В коридоре Джеймс присмотрелся внимательнее – свет струился из его офиса. Конечно, Агнес была незаменима, но все-таки сегодня суббота…

Что-то было не так.

– Нет, ничего, но я постараюсь!

Услышав в голосе секретарши откровенную панику, Джеймс распахнул дверь:

– Что случилось?

– Вы здесь? Где вы были? Почему ваш телефон молчит? Где Мэгги?

Агнес говорила так быстро, что слова сливались в одно. Но Джеймс понял.

– Что случилось, Агнес? – Его прошиб пот. – Что насчет Мэгги?

Агнес быстро набрала телефон заново:

– Он здесь – скажите ему сами. – Она подала ему телефон.

– Да? – взял трубку Джеймс.

– Где Мэгги? Скажите мне, что она с вами! – Желтое Крыло почти кричал.

Джеймс никогда не думал, что агент Томас способен паниковать. Он не был таким, даже когда умерла его жена… Джеймс почувствовал, как сильно забилось его сердце. «Спокойно», – сказал он себе, но это не помогало.

– Она едет домой. Мы только что приземлились, и она едет домой. Кто-нибудь из вас скажет мне, что, черт возьми, происходит?

Желтое Крыло выругался на своем языке. Джеймс ничего не понял, но интонация не оставляла сомнений – произошло что-то крайне неприятное.

– Подлый Пес вышел на свободу, – сказал Желтое Крыло.

Нет. Нет, нет, нет!

– Когда?

– Вчера.

– Кто?

Несмотря на страх и гнев, владевшие им, Джеймс тут же понял, что это была не случайность. Кто-то помог Подлому Псу выйти на свободу. Для чего? Сердце Джеймса провалилось куда-то вниз. Кто-то хотел избавиться от Мэгги.

– Где он? Где ты?

– В Омахе. Почему вы не брали трубку?

– Черт возьми, я выключил телефон в самолете.

– Езжайте немедленно к ней! – почти приказал Томас и отключился.

Джеймс попробовал дозвониться до Мэгги, но не смог. Потом вспомнил: Мэгги, как и он, выключила телефон в самолете и не включила его.

Он немедля выехал к Мэгги.

Глава 18

Свет был потушен. Мэгги порадовалась, что Нан уже была в постели. Значит, сегодня ее уже не будут расспрашивать о поездке. Все два часа, пока Мэгги ехала сюда, она думала о том, как сказать Нан – она влюбилась в Джеймса и хочет попробовать быть счастливой. Не будет ли это звучать глупо и наивно, когда она произнесет свои слова вслух? Пока ведь ничего не ясно. Так что сказать обо всем Нан лучше в другое время, хотя бы завтра, после того как она примет душ и поспит.