Мужчина внутри
Шрифт:
— Наслаждайся самообманом, сколько угодно, Табер. Если тебе это нравится, то все нормально. Но я не хочу играть с тобой. Не в этот раз.
Ее голос дрогнул на последнем слове.
Табер очень осторожно отодвинулся от Рони. Он чувствовал, что балансирует на краю самоконтроля.
— Мы поднимемся на лифте в лабораторию.
Он отказался комментировать ее слова.
Пусть верит, во что хочет. Хотя бы сейчас.
— Доктор ждал нас уже час назад, так что он наверняка уже в ярости.
Он слегка сжал ее предплечье —
— Я не хочу, чтобы ты вел меня, как ребенка. — Голос Рони дрожал от смеси гнева, возбуждения и страха, она попыталась освободить руку из его хватки.
— Перестань бороться, черт подери. – Он повернулся к ней и притянул к себе, так, чтобы она наверняка почувствовала его эрекцию, которую сам Табер ощущал, как открытую рану. — Перестань, Рони. Позволь этому случиться, пока я не сделал то, о чем мы оба пожалеем.
Его накрыло ощущение дежавю. Пожалею ли я? Она однажды уже спросила его об этом.
— Я уже пожалела, - прошипела она, дрожа от сдерживаемых эмоций. – Ты не понимаешь, Табер? Я жалею обо всем этом, даже больше, чем ты себе можешь представить.
Табер стиснул зубы, чтобы не зарычать. Он был твердым, как камень. Каждая клетка его тела требовала, чтобы он доказал Рони здесь и сейчас разницу между животной страстью из-за гормона и тем, что чувствует его сердце. Животное требовало ее подчинить, мужчина же хотел любви.
— Однажды, — тихо зарычал Табер, — ты поймешь разницу, Рони. Молись, детка, чтобы я захотел тебе ее тогда доказать. Я не один из тех цивилизованных маленьких мальчиков, с которыми ты встречалась. Я твоя гребаная пара, и, видит Бог, ты испытываешь прямо сейчас мое терпение. Перестань, пока я не навредил нам обоим.
Страх засветился в ее глазах. Табер поблагодарил Бога за то, что она промолчала.
Он медленно отпустил ее, и Рони не стала протестовать, когда он снова ухватил ее за руку и потащил за собой. Потому что если бы она сказала что-то еще, он бы точно позволил зверю вырваться на свободу. А это было не нужно никому.
Глава 16
– Сколько у вас еще иголок? – не выдержала Рони, когда доктор Мартин воткнул в ее вену очередную иглу и пустил кровь.
Ее кожа была покрыта мурашками, от прикосновения было так тошно, что ее вот-вот могло вырвать, прямо на девственно чистый пол рядом с небольшой каталкой, на которой она сидела.
— Ну, у меня на самом деле несколько коробок, - сказал он легко, извлек иглу и посмотрел на Рони с такой добротой, что на ее глазах выступили слезы. — Я знаю, как это трудно, мисс Эндрюс. Постараюсь все сделать побыстрее.
Она глянула на Табера, который стоял, прислонившись к стене возле двери. Он был напряжен, на лице — дикое выражение, глаза пылали голодной яростью.
— Не торопитесь. У меня много крови. — Она испустила глубокий вдох, полная решимости идти до конца. — Итак, расскажите-ка мне о лечении.
Табер зарычал. Доктор посмотрел на него с беспокойством на лице, но Рони заметила, как он подавил усмешку.
— На данный момент о лечении мы не знаем. – Табер, наконец, отодвинулся, и она вдохнула воздух, в котором не было запаха самца. – Я прошел все до одного гребаные тесты, и теперь над результатами бьются две дюжины ученых. Но единственное решение – зачатие.
— Если оно случится! — Рони с трудом удерживала в себе гнев и страх. — Мне нужны противозачаточные таблетки. Я уже пропустила один прием. — Это был единственный способ. Она принимала их, чтобы нормализовать цикл, но теперь они были очень нужны. — Вы врач, достаньте их для меня.
— Не сработает. — Доктор покачал головой, а Табер зарычал — низкий, опасный звук, который сотряс ее тело.
Но Рони не испугалась. Она была слишком взволнована.
— Простите? — Она приподняла брови, пытаясь скрыть свою реакцию. — Какого черта вы имеете в виду под «не сработает»? Хорошо, дайте гормональный пластырь, поставьте спираль. Мне пофиг, но сделайте что-нибудь.
Ребенок даже не обсуждался. Она не собиралась беременеть, не от Табера, особенно на фоне той опасности, которая, как Рони начинала понимать, таилась за пределами поместья, и которую Табер и его семья так отчаянно пытались предотвратить.
— Гормональный пластырь не сработает. — Доктор засунул в рот Рони палочку с ватой на конце и быстро прошелся по слизистой. Ее чуть не вырвало.
Когда он отошел, он запустила руки в волосы, сгорая от страха и боли, растущих в ее теле. Все кости и мышцы словно горели в огне, внутренности болели от лихорадки.
Бисеринки пота усеяли ее кожу, и неважно, как сильно Рони старалась, она не смогла сдержать охватившей тело дрожи.
— Мне нужен вагинальный образец. — Голос доктора понизился, наполняясь сожалением. — Мне очень жаль. Я знаю, что это непросто.
Табер подошел ближе.
— Отойди, Табер! — Рони сама была поражена прозвучавшей в ее голосе яростью. — Если ты приблизишься ко мне, клянусь, я воткну одну из этих чертовых иголок в твое черное сердце.
— Черт, Рони, ты не можешь сделать это одна, — ответил он. — Я только пытаюсь помочь.
— Ты уже достаточно помог, - она усмехнулась и сделала несколько глубоких долгих вдохов, прежде чем вернуться к врачу. — Почему это так трудно?
– спросила она доктора Мартина. — Может, сначала расскажете мне, какого черта случилось со мной, а уже потом будете меня обследовать? Как будто огненные муравьи разъедают мои внутренности, и мне это уже до черта надоело.
Она справится, заверила себя Рони, глядя на доктора с решительностью. Казалось, ни он, ни Табер не отреагировали ни на ее отказ, ни на угрозу физической расправы.