Мужики что надо

Колин Александр Зиновьевич

Свежий воздух отрезвил Сеню. Надо было спешить и первым делом предупредить Тишка, чтобы взял "бабки" и винтил с хаты.

"Руль за сто, что явка провалена!" - стучало в мозгу Семена, спешившего к телефонам-автоматам.

Дозвониться до второго подельника Семен не смог. Он несколько раз набирал номер, но трубка все время отвечала противными короткими гудками. Сеня попытался звонить из всех четырех таксофонов, результат был один и тот же.

Выругав друга за то, что тому в самый неподходящий момент приспичило куда-то звонить, Сеня решил, не теряя времени, мчаться в квартиру,

где оставался Тишков.

Голубев быстро поймал такси и через несколько минут, озираясь по сторонам, входил в подъезд знакомого дома.

Только бы они не опередили его!

Не надо нервничать Не надо нервничать!!

– Ну открывай же, мать твою!
– прокричал Семен.
– Заснул, придурок?

История повторялась. Никто в квартире не отзывался на длинную заполошную трель звонка.

В ярости Сеня хватил по двери кулаком и, когда она распахнулась, застыл на пороге. ЧТО?!

Он заставил себя войти, не умом, а скорее подсознанием почувствовав, что людей в квартире нет. Живых людей. На сей раз Семена всетаки вырвало, и было от чего. Картина не могла бы не впечатлить даже весьма бывалого человека.

Бывший десантник, обладатель черного пояса по карате, крутой парень, участвовавший во многих разборках, Олежка Тишков лежал с простреленными коленями, истекая кровью, привязанный к спинке опрокинутого на пол стула. Даже кисти вывихнутых из суставов рук были сломаны, вместо глаз зияли пустые окровавленные дыры...

Казалось, что эта искореженная груда мяса, которая ещё меньше часа назад была человеком, вышла из-под рук садиста из гестаповских застенков.

Самым страшным во всем этом было то, как выглядело горло убитого: под подбородком зияла огромная рваная рана. Одним словом, Олежке просто вырвали горло. И Сеня, сам не зная почему, понял вдруг, что тот, кто сделал это, не пользовался никакими инструментами - клещами или щипцами. Пальцы неизвестного чудовища положили конец невыносимым страданиям Олега Тишкова.

Это был какой-то кошмарный сон. Но пробуждения не наступало.

Сеня застонал и рухнул на ковер, содрогаясь от спазм, выворачивавших его уже давным-давно опустевший желудок.

Первое, что бросилось в глаза Семену, когда он немного пришел в себя и приподнялся, был зеленый пузатый телефон, валявшийся на полу, трубка лежала чуть в стороне. Становилось понятно, с кем разговаривал Олег, когда друг тщетно пытался дозвониться ему.

По учиненному в квартире разгрому можно было догадаться, что Тишков пытался сопротивляться.

Оба чемодана и кейс исчезли. Это обстоятельство почему-то ободрило Семена.

Может быть, удовлетворив свою кровожадность и получив свое, заказчики не станут так жестоко мстить ему?

Друзья погибли, их не вернуть.

Стараясь не смотреть в сторону того, во что превратился Олежка Тишков, Семен побрел к выходу из квартиры.

Немного денег у него осталось.

"Что делать? Вернуться к отцу?
– спросил он себя.
– А кто тебе сказал, что все кончилось?"

Сеня распахнул дверь и вышел в коридор.

Лифт остановился как раз на этом этаже.

"Не надо, чтобы меня кто-нибудь увидел здесь", - подумал Голубев и инстинктивно попятился.

Поздно!

Увидев первого из двоих

мужчин, вышедших на лестничную площадку, Сеня похолодел от ужаса.

Они!

Голубев, развернувшись, чуть ли не в прыжке помчался назад в спасительную квартиру. Прошмыгнув внутрь, он всем телом навалился на дверь и успел закрыть её на задвижку.

Впрочем, радоваться Семену пришлось недолго: хлипкая типовая дверь задрожала под мощными ударами. Было ясно, что долго она не продержится.

Сеня кинулся к балкону и посмотрел вниз.

Третий этаж. Мысль о том, во что превратился Тишков, заставила Голубева оценить расстояние, отделявшее его от земли, несколько иначе, чем при иных обстоятельствах.

Он решительно перемахнул через перила и, повисев несколько секунд на руках, разжал пальцы как раз в тот момент, когда преследователи, преодолев преграду, ворвались в квартиру.

Ему повезло: приземление прошло удачно.

Спасибо отцам-командирам, научили правильно падать. Он даже не ушибся, только поцарапался о ветки куста, в который угодил.

Ему повезло...

Сеню зазнобило, в квартире, где он сидел, не было ни одного целого окна, а вечером после захода солнца - не лето уже - становилось прохладно.

"Водка в бутылке - с полстакана, наверное, - тоже последняя, - подумалось ему.
– Выпить, что ли?"

Семен взял бутылку за горлышко и слегка взболтнул, прислоняя его к губам, но глотка не сделал. Что-то помешало ему. Наверное, запах, показавшийся почему-то особенно противным.

Света он не зажигал, странно, дом был пуст - всех жильцов выселили, а электроэнергию и газ не отключили... Семен знал, что в некоторых квартирах обитают бомжи, но тут, на четвертом, последнем этаже, никого не было. В квартире имелся несломанный замок, который умел открывать официант из "Звездного" Генка Соболев, живший неподалеку. Квартира принадлежала каким-то его знакомым, которые недавно переселились в другой район. Они оставили здесь старый сломанный диван и табуретку.

Семену повезло: Соболева он встретил, буквально наткнувшись на того на улице, где оказался, сменив несколько "моторов", стремясь оказаться как можно дальше от квартиры, в которой нашел свою ужасную смерть его закадычный армейский друг Олежка Тишков.

"Повезло, - подумал Семен.
– Хотя... все бесполезно. Надо сдаваться ментам! Лучше срок отмотать, чем... Срок? Все равно найдут... В камере хоть пытать не будут. Просто прирежут, как Жулика".

Долго ли удастся просидеть здесь? Этот вопрос Семен задавал себе несколько раз. Ну будет Генка притаскивать еду и сигареты. А если ему надоест? А что будет, когда наступит зима? Хотя какая там зима? Денег и на месяц не хватит...

Семен все чаще и чаще приходил к мысли, что надо сдаваться властям, идея эта становилась все более отчетливой и почти желанной. Вот только одно: сумеют ли они защитить его? Вряд ли...

Сеня никак не мог заставить себя выйти из квартиры.

Скорее бы приехал Генка, очень хотелось курить! Последняя сигарета растаяла незаметно.

"Перед смертью не надышишься, - произнес в голове Семена чей-то жестокий насмешливый голос.
– Сигай-ка вниз, там асфальт, долго не промучаешься..."