Мужики воскресают по вторникам
Шрифт:
Бывший покойник живо схватил простыню и бросился к выходу, но Сема тут же загородил выход могучим торсом. Петр с размаху врезался в Колоскова, отпружинил, как резиновый мячик и грохнулся на пол. Я молча наблюдала за тем, как он неловко собирает конечности и заматывается в саван. Бесполезно его ловить и пытаться помочь. Ладно себя покалечит, а ну как меня? Пусть вон об Семена бьется, а я с ним и издалека могу пообщаться.
– Холодно! – пожаловался он и заистерил. – Где я, и кто вы? Что вы со мной сделаете? Вы хотите похитить мои почки?
– Спокойно! Молчать, слушать, – рявкнула я. – Ты в агентстве ритуальных услуг «Тихий Ангел». Я – гример, а Сема – мойщик. Нам не нужны твои почки, у нас своих по комплекту.
– Я в морге? – еще больше запаниковал парень. – Почему? Зачем? Кто вы такие?
– Да не ори! Ты сам кто такой? – задал встречный вопрос уже успокоившийся Семен. – Мы тебе представились, а ты нам – нет. Ты – Петр Юрьевич?
– Нет, – замотал головой он. – Вы ошиблись, вы меня перепутали. Я не сделал никому ничего плохого! Отпустите меня, а?
Я вообще не переношу вида психующих мужиков. Для меня мужчина должен оставаться каменной стеной, нерушимой скалой и эталоном выдержки даже в самой нелепой ситуации, а этот ведет себя как маленькая девочка. Вместо конструктивного диалога несет какую-то пургу и вносит сумятицу в рабочий процесс.
– Кому ты нужен, – махнула я рукой. – Вали на все четыре стороны! Только в простыню получше замотайся, на дворе февраль. Простудишься, и к списку твоих диагнозов добавится пневмония.
– Так не положено, – заартачился Колосков. – У меня должностная инструкция, в конце концов! Не полагается позволять покойным самовольно покидать рабочие помещения. Я лично их транспортирую, мне за это деньги платят!
– Холодно, – снова заныл бывший покойник.
– До тебя никто не жаловался, – съязвил Семен.
– Пойдемте в кабинет, – я мотнула головой в сторону двери и нерешительно замялась. – Там хотя бы есть, где присесть. Да и обстановка душевнее.
В наших рабочих помещениях действительно довольно холодно. У меня постоянно мерзнут руки, когда я гримирую клиентов, но по-другому нельзя. Температурный режим должен поддерживаться, иначе произойдет непоправимое. У нас хорошие кондиционеры, которые регулярно чистят, но все равно и в моечной, и в гримерной стоит характерный запах, хоть и очень слабый. Первое время меня от него сильно тошнило, но сейчас я перестала обращать внимание.
А вот в кабинете у нас тепло, есть холодильник, чайник, микроволновка, телевизор, компьютер – все, что нужно усталым работникам в перерывах. Находясь внутри, никогда не подумаешь, что за соседней стеной лежит пара-тройка мертвецов в разной степени готовности к погребению. У нас можно принять душ и даже поспать на большом удобном диване! Правда, я никогда не моюсь и не сплю на работе – терплю до дома.
Мы зашли в кабинет, и я кивком указала
– Как зовут-то тебя? – я ободряюще улыбнулась нашему гостю.
– Тарас, – он обнял себя за плечи, пытаясь согреться.
Сема достал из кармана прозрачную бутылочку и быстро наполнил два малюсеньких пластиковых стаканчика. Когда он успел их достать из тумбочки – загадка. Я возмущенно на него посмотрела – пить с покойниками на рабочем месте – это уже за гранью добра и зла.
– За знакомство, Тарас! – Колосков провозгласил тост и немедленно опрокинул в себя содержимое. Тарас, поколебавшись, тоже сделал глоток и тут же шумно выдохнул:
– Ого!
– Ага! – довольно зажмурился Сема. – Медицинский спирт! Чистейший ректификат!
– Теплее становится? – проявила я заботу. Тарас поежился, но кивнул.
– Между первой и второй…
– Будет длинный перерыв, – прервала я Семена и отобрала бутылку. – Если ты забыл, у нас огромная проблема. Нам привезли живого! Необходимо вызвать медиков, полицию. Да и Тарас, наверное, хочет домой.
– Точно! – хлопнул себя по коленям Колосков и озадачился. – А зачем тогда ты чайник включила?
– Я проявила радушие и гостеприимство, а ты устроил попойку! Тарасу вообще зря налил! Он же в коме был, вдруг опять впадет? Да и с его набором болячек пить – обречь себя на мучительную, но быструю гибель. Возьмет и сковырнется прямо тут.
– Типун тебе на язык, – испугался Сема. – Но он пил сам, значит мы не при чем.
– Как ты себя чувствуешь? – повернулась я к парню. – Голова не кружится, нигде не болит?
– Нормально, – пожал он плечами. – В туалет немного хочу, поел бы.
Я задумалась. Поговорить мы еще успеем, а вот туалет – дело серьезное. Еще несколько минут назад я и сама могла опозориться перед двумя мужиками.
– Так, ты, Тарас, иди вон в ту белую дверь. Там душ и туалет. Изнутри не запирайся, мы подглядывать не будем, но сможем прийти на помощь, если вдруг тебе станет плохо. Приводи себя в порядок, а мы пока найдем тебе что-нибудь вместо савана. Если что – кричи погромче!
Тот подозрительно на меня посмотрел, но желание согреться под душем оказалось сильнее осторожности.
– Вызывай полицию и медиков, а я халат хоть принесу, – разделила я наши с Семеном обязанности, когда Тарас прошлепал босыми ногами в душ. – У нас ведь нет другой одежды?
– Есть пакет вещей Ткачева.
– А Петра Юрьевича во что оденем? Кстати, а он сам где?
– По документам, он у нас в душе моется. Так сказать, самостоятельно выполняет мои прямые обязанности. Слушай, а может, наш Тарасик решил пошутить, вместо Пети прилег…
– Что за глупости? – удивилась я. – Во-первых, он искренне был напуган и удивлен, значит для него это – сюрприз. Во-вторых, а Петю он по дороге в урну для окурков вытряхнул? Это явно кто-то другой пошутил.