Мужская работа
Шрифт:
Да. у нас была авиация, танки, бортовая артиллерия, но в мышиной возне вокруг линкора, которую нам навязали, все это нельзя использовать в полную силу, и пока мы оборонялись. Сидели почти сутки в настоящих окопах, точно в первую мировую, и отводить нас никто не собирался.
Соратники мои держались на расслабоне, я — вообще не пойми на чем.
— Ради чего эта война, как думаешь? — спросил Макс, вскрывая упаковку сухпая.
Мне от усталости даже есть уже не хотелось, только спать.
— Ради бабла и власти.
— Не спать! Не спать! — из-за поворота окопа выскочила Лиргана, пригнувшись, рванула в нашу сторону. — Через пять минут артподготовка, а потом общая атака! Готовимся, дерьмоеды чертовы!
Макс принялся запихивать в рот плитку из дробленых орехов, и изюма, грязные щеки его задвигались. Я потянулся к фляжке — не столько попить, сколько прополоскать рот, где скопилась вязкая горькая слюна.
— Атака, — сказала Диль, когда центурион убежала прочь. — Как мне все это обрыдло. Почему я не могла просто жить дома, как другие, о блаженный и просветленный Гегемон? Растить детей… — и она забормотала молитву, сложив руки ковшиком и прижав к лицу.
— Мы у тебя вместо детей, подруга, ха-ха, — буркнул Макс. — Непослушные — ужас! Зато любим тебя… Как сказал Ленин — любовь есть двигатель пролетариата на дороге к победе…
— То-то я носы вам вытираю, — она опустила руки, и широкое, некрасивое лицо осветилось улыбкой, желтые глаза засияли. — Ладно хоть не задницы, упаси меня Гегемон.
— А могла бы? — спросил я.
Диль показательно нахмурилась.
— Всех бы вас мужиков, да убить, — пробормотала она, но я знал, что в шутку. — Счастье, что тут, в армии, готовить не надо, стирать, за едой ходить, и все прочее делать… Но я бы лучше делала.
И она погладила себя по серо-фиолетовой щеке, по тому месту, где виднелся крохотный шрам, оставшийся от ее последней встречи с мужем, когда она его и прибила.
— Ничего, все у тебя…
Но тут орудия линкора громыхнули так, что я мигом оглох, а слова застряли в глотке. Земля подпрыгнула, точно у нее началась отрыжка и она собралась извергнуть нас из той узкой щели, где мы спрятались.
Рев, грохот, тяжелые удары — это продолжалось минут пятнадцать.
— Вперед! — закричал Йухиро, когда наступила тишина.
Я выглянул из окопа, и убедился, что в лесу появились настоящие просеки. Выбрался из окопа чуть ли не последним, и тут же едва не споткнулся — сил не было вообще, на бегу меня шатало.
Но нет, я не приму расслабон, не приму!
На бегу я ухитрялся стрелять, хотя не видел в поломанных, искореженных зарослях никого. Ветка хлестнула по лицу, под ногами зачавкал сырой мох цвета поноса, гнилостная вонь пощекотала ноздри, и почти тут же я почти вступил в кровавую кашу, недавно бывшую разумным существом.
От бриан уцелела только голова, улыбавшаяся мне из зарослей.
В кустах впереди мелькнуло что-то серо-зеленое, цилиндрическое,
Справа застрекотали выстрелы, я пригнулся и побежал туда.
Упал на землю рядом с Йухиро и попытался рассмотреть, кто там и в кого стреляет.
— Принесли мы очищающее пламя в мир сей, — заговорил тот, не глядя на меня. — Нечистые души покинут его, и возрадуются души чистые, замедлит свой неистовый бег Колесо Воплощений… За мной!
Я вскочил так быстро, как только мог, и побежал за десятником.
В голове мутилось, в груди при каждом вздохе хрипело, я не очень понимал, где нахожусь и что происходит, воспринимал все урывками… Очереди молотят по группе уцелевших деревьев с очень густыми, до самой земли ветвями, летят огрызки листьев… Неподалеку раздается взрыв, ударная волна касается меня на излете, но все равно меня качает… Мимо пробегают бойцы, Пира, Макс, еще кто-то, кого я не могу опознать, и я хочу увязаться за ними, но не могу…
Нет, я не приму расслабон!
Потом наступило просветление, и я обнаружил себя в зарослях на краю темно-зеленого болота, похожего на шкуру огромного зверя — кочки, пучки травы, яркие цветы с голову, облака жужжащих насекомых; и осторожно пробующая ногой дорогу перед собой Диль с автоматом.
— Эй… — она повернулась на мой вскрик, и пуля ударила ей под мышку, в уязвимое место.
Девушка упала на колени, изо рта ее выплеснулась кровь, такая же алая, как у меня, на лице отразилось изумление — по ней стреляли не спереди, а сбоку и чуть сзади. Неужели враг прорвался или оставил засаду?
Я резко повернулся, вскидывая автомат и молясь, чтобы меня пока не заметили.
Рядом с огрызком громадного дерева стоял Равуда, и на физиономии его играла довольная ухмылка. Диль раскачивалась на месте, словно пыталась что-то сказать, по щекам ее текли слезы.
— Ах ты, сука… — прорычал я, и начал стрелять, не успев прицелиться.
Но на меткость из всех навыков я налегал меньше всего, и пули мои ушли в молоко. Равуда попал в девушку-вилидаро еще раз, и она упала лицом вниз, исчезла между кочками, и только после этого обратил внимание на меня.
Одно движение, и моего врага не стало.
— Я достану тебя! — проорал я, откуда только силы нашлись. — Вырву тебе кишки!
— Попробуй! — ответил кайтерит. — Обделаешься!
Я зарычал и рванул было вперед, на него, в самоубийственную атаку, но тут сообразил, что вокруг полно народу. Из кустов выскочила Лиргана, рядом со мной объявился Макс, неподалеку от Равуды из чащобы появились Дю-Жхе и Крыска.
Где они все были пять минут назад, когда этот урод убивал Диль?!