Мужская работа
Шрифт:
Лиргана смотрела на меня недоверчиво, поглаживая свежую царапину на щеке. Черные глаза Йухиро оставались непроницаемыми, но я чувствовал, что и его мои горячечные речи ни в чем не убедили.
— Ты хочешь сказать, что Равуда убил Диль? Осознанно выстрелил в нее?
— Да! — воскликнул я. — Убил, чтоб я сдох!
— Зачем? — спросила центурион.
— Чтобы устранить конкурента на место десятника! — выпалил я, и только потом сообразил, что узнал об этой самой конкуренции от той же Лирганы после того, как мы с ней покувыркались
И точно — три холодных глаза сузились, в них появился опасный блеск.
— Это серьезное обвинение, — медленно проговорила Лиргана. — Очень серьезное. Йухиро, приведи Равуду.
На ногах я держался только благодаря злости на кайтерита, по телу пробегали волны дрожи.
Тогда, на краю болота, я ринулся на него, издавая нечленораздельные вопли. Удержали меня только Дю-Жхе и Макс, и правильно сделали, а то бы он уложил на месте еще и меня, и сказал, что это была самооборона, а я просто сошел с ума и решил его прикончить.
— Я здесь, центурион, — Равуда явился вместе с десятником, на меня даже не посмотрел, отсалютовал залихватски — хоть и снаряжение в грязи, и вид помятый, но ясно, что сил у него полно.
К злости и ненависти в моем сердце добавилась зависть, и меня снова затрясло.
— Против тебя, боец, выдвинуто обвинение, — сказала Лиргана. — В убийстве Диль. Что можешь сказать?
— Кто же меняяя? — Равуда покачал головой, изображая оскорбленную невинность.
— Не воняй, — буркнула центурион, и ткнула в меня пальцем. — Он видел ее смерть. Говорит, что ты хладнокровно выстрелил ей в спину, а потом еще и добил, когда она повернулась к тебе.
— Так и бы… — начал я.
— Молчать, когда не спрашивают! — голос Лирганы просто излучал гнев и ярость. — Говори, Равуда!
— Стрелять в своих будет только предатель! — кайтерит вздернул подбородок. — Гражданин Гегемонии не опустится до такого, чтобы убивать тех, кто защищает Гегемонию! И пусть я отказался от гражданства, чтобы стать простым воином, долг и честь для меня не пустой звук! Мне ли не знать?
У меня перед глазами все расплылось в багровую кашу, высокомерный голос превратился в комариный писк. Я сглотнул, укусил себя за язык так, что ощутил соленый привкус крови, и только благодаря этому удержался на ногах.
— …была одним из лучших бойцов, и я сожалею, что она покинула наши ряды, — продолжал Равуда нести высокопарную чепуху.
— Ах ты подонок, — я облизал губы и шагнул к нему, не очень понимая, что намереваюсь сделать.
— Тихо, — могучая ладонь Йухиро легла мне на плечо.
Кайтерит посмотрел на меня, прищурив меньший глаз и выпучив больший, отчего красивое его лицо стало страшным.
— А этот волосатый варвар проявляет ко мне враждебность с первого дня в казарме! О да, да! А сегодня он просто сошел с ума… Все мы устали за эти дни, это можно понять, — и кайтерит изобразил снисходительный кивок.
— Понятно, —
— Но он… — начал я.
— Забыть — это приказ! Никаких больше обвинений — это приказ!
Я стиснул зубы — проклятая военная дисциплина, когда ты не можешь говорить, что думаешь, и делать то, что считаешь нужным! Конечно, я могу настучать о том, что произошло сегодня, трибуну Геррату, наговорить в ту «пуговицу», которую он мне дал, но как же противно.
— Еще одна выходка вроде этой, — центурион сделала паузу, посмотрела многозначительно и подмигнула средним глазом. — Вынуждена буду тебя списать. Вспомни, зачем ты тут!
Это было хуже удара в пах.
Да, до окончания контракта я «Гнев Гегемонии» покинуть не могу, ведь мне не выплатят всю сумму, и у Сашки не будет никакой операции, у нее останутся только мучения и смерть.
— Есть, — выдавил я.
— А ты не вздумай ему мстить. С дерьмом смешаю, — сказала Лиргана Равуде. — Понятно?
— Так точно, — отозвался он.
— А теперь с глаз моих, — она махнула рукой и отвернулась. — Не воняйте больше.
Я сгорбился, опустил голову и побрел в сторону линкора, не глядя по сторонам. Диль убита, я видел ее смерть, но не смог ничего не сделать, не смог отомстить, наказать убийцу.
Что мне остается?
Выбрать момент в бою и уложить Равуду в спину, то есть взять с него пример?
— Погоди-ка, — донесся из-за спины спокойный голос, и я обернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с кайтеритом — довольная усмещка, лысый череп блестит, как лакированный, глаза полыхают алым.
— Эй, вы что там? — окликнул нас издалека Йухиро.
— Мы только поговорииим! — ответил Равуда, за спиной у которого как обычно, маячили Фул и Молчун.
Но почему хорошие люди — в широком смысле — гибнут, а эта падаль жива?
Равуда подошел вплотную, и я невольно расправил плечи и распрямился, чтобы не такой заметной была разница в габаритах — я не маленький, и не хлюпик, но этот выше меня на полголовы и в тех же плечах шире в полтора раза, хотя в поясе ничуть не толще. Раскачался на своей Арене Жертвенных, когда сворачивал там чужие шеи.
— Я убил ее, — прошептал кайтерит, едва не упираясь своим носом в мой. — Правда. Только мне не нужно место десятника. Зачем? Убивать и развлекаться можно и сейчас. Тоооже правда.
Я смотрел в его глаза, стараясь не моргать и не отводить взгляда, не показать слабости. Понятно, что меня провоцируют, хотят, чтобы я заорал, снова бросился в драку и обеспечил себе неприятности.
Равуда помолчал, на лбу его возникла морщинка недовольства.
— Что, язык в жопу засунул? — спросил он. — Я убил ее, ведь она якшалась с тобой. Буду убивать всех, кто помогает тебе, дружит с тобой. Это правда, волосатик. О да, да…
И тут я ничего не сказал, даже не плюнул в багровую физиономию.