Мужская работа
Шрифт:
Колени мои елозили по холодному шершавому полу, мешали не спущенные до конца штаны, но это был такой кайф, которого я не испытывал очень давно — бешеное, неистовое освобождение, возможность получить удовольствие, не сдерживаясь.
— Накажи меня, накажи… — продолжала шептать Юнесса.
И я наказывал.
Палатка нам досталась та же самая, что и в прошлый раз, и я занял привычное место, но на этом плюсы закончились. Мудаки, обитавшие тут после нас, уделали жилище капитально, оставили кучи мусора в углах и
Нет, и раньше тут воняло не розами, но сейчас, войдя внутрь, я чуть не упал.
— О… о… вапще… — сказал Макс, зажимая нос.
Пришлось откинуть полог, чтобы палатка хоть как-то проветрилась, и тусоваться снаружи. Печки так и не отремонтировали, поэтому мы снова развели костер и расселись вокруг него.
— И целуй меня везде, я ведь взрослая уже, — затянул Макс, отчего мне немедленно захотелось его вовсе не поцеловать.
Мне в лодыжку ткнулось что-то теплое, и опустив взгляд, я обнаружил мохнатую круглую морду с черными глазами.
— А ты тут откуда? — спросил я, и почесал Котика за ухом.
Всегда думал, что корабельная живность за пределы линкора не выбирается.
— Ух ты, какой звереночек! — воскликнула случившаяся рядом Пира. — Кусается?
— Бывает, — ответил я.
Но она уже присела и потянулась к Котику узкой ладошкой, на голове девушки-жевельде закачались перья.
— Хр, — предупреждающе сказал тот, но позволил себя погладить.
— Паразит? Здесь? — голос Равуды над самым ухом заставил меня вздрогнуть, а звук вставленного до упора магазина испугал — он что, собрался стрелять прямо тут. — Уничтожим без жалости.
— Ты что? Нет-нет! Это репрессии! — и так большие глаза Пиры стали чуть ли не в пол-лица.
Я потянулся к автомату Равуды, надеясь сбить прицел, но кайтерит уже нажал курок. Выстрела не последовало, раздался сухой щелчок, треск и резко запахло озоном. Отлично, почистить свое оружие высокомерный дурень забыл, и вот оно его подвело.
— Прочь, уходи! — я пихнул Котика в бок, но тот и не подумал удирать, нагло уселся и вывесил из пасти длинный язык.
Равуда попытался выстрелить еще раз, с тем же результатом — теперь ты, мой дорогой, можешь жать на «гашетку» хоть до посинения, автомат тебя не послушается. Вскочив на ноги, я заехал кайтериту с разворота, с размаху, и угодил куда целился — в челюсть.
Есть там такая точка, куда если попасть, то самый здоровенный лоб ляжет.
У людей… и не только.
Равуду унесло назад, автомат отлетел в сторону, его хозяин с грохотом приземлился на груду мусора. Задергались разбросанные руки, вразнобой заморгали алые глаза, один больше, другой меньше, а я налетел на него, прижал к земле и врезал по морде раз, другой.
Около нашего костра кричали, но мне было все равно — я наслаждался местью, я молотил эту тварь по мордасам, не давая ему очухаться, лупил и за себя, и за Диль, и за Юнессу, и за ту же Пиру, которая побывала у него в постели, а потом была выкинута оттуда как использованный гандон. Равуда ворочался, на автомате закрывал
Очень уж я удачно влепил ему в первый раз.
— Стой! — кто-то вцепился мне в плечо. — Остановись, это приказ!
Приказ? Я обернулся?
Ждал, что это будет Йухиро или кто-то из наших офицеров, но меня пытался оттащить от кайтерита высокий и очень бледный шавван в полевой форме центуриона с нашивкой медика на груди. Из-за ворота выглядывала татуировка в виде трехпалой лапы с когтями… точно, это же тот самый врач, который дал мне таблетки для переводчика!
— Прказ? — выпалил я. — Скак хрена?
— Хочешь вылететь из армии до завершения контракта? — он перехватил мою занесенную для очередного удара руку. — Стой! Прекрати немедленно! А ты не двигайся!
Последняя фраза относилась к Равуде, который шевелился уже осмысленнее.
Вот что за фигня — как меня соберутся отметелить или использовать в качестве секс-игрушки, так рядом никого нет, а как я попробую что-то сделать, так сразу возникает такой миротворец?
— Блин, — выдавил я, тяжело дыша и глядя на кайтерита. — Твою мать! Жопа!
Украсил я его знатно, Равуда перестал быть красавчиком — губы разбиты в кровь, синяки всюду, где только можно, жаль, что нос уцелел; да только этого мало, мало для этого подонка! И глянул он на меня с неукрощенной злобой, так, что мне захотелось немедленно добавить.
— Встать! — скомандовал врач, и я неохотно подчинился. — Следуй за мной.
Это что, он собрался устроить мне выволочку? Или сдаст Лиргане на белы руки?
Мы отошли за соседнюю палатку, и я он повернулся ко мне, лицо в чешуйках под шапкой серых волос отразило тревогу.
— Тебе завтра нужно остаться на корабле, — сказал врач.
Челюсть моя отвисла — о чем это он?
— Но приказы же… Что за ботва?
— В бой не идут больные, — продолжил он, глядя на меня так, словно ждал услышать некие слова. — Поэтому если мы организуем тебе хорошие, надежные симптомы болезни, тебя отправят в лазарет.
Глаза мои в этот момент были наверняка не меньше, чем у Пиры.
— Вот, — врач протянул мне две черные капсулы. — Одну примешь перед ужином. Вторую проглотишь утром натощак… и через полчаса тебя прикует к сортиру, затрещит голова, температура скакнет. Не бойся, как окажешься в лазарете, все за сутки снимем. Никаких последствий. Главное чтобы ты эти сутки на линкоре оставался.
— Но зачем это все? Вы хотите, чтобы я сыграл труса, стал симулянтом?
Ага, мои соратники пойдут в бой, а я нажрусь таблеток и буду валяться в безопасном тылу? Неужели Диррг подослал этого типа, заплатил ему, чтобы получить такого нужного помощника?
Шавван шаввану чешую не сколупнет или типа того.
— Я не могу объяснить, — он вздохнул. — Но это очень важно, поверь.
Искушение было, не спорю — в лазарете куда меньше шансов погибнуть, чем в лесу, когда впереди у тебя бриан, а рядом такой мстительный, злобный и способный на все «друг», как Равуда.