Мужская работа

Казаков Дмитрий Львович

— Неееет! — заорал я. — Оставьте меня! Я убью его!

— Боец, приди в себя! — рявкнули женским голосом прямо в ухо, и пощечина обожгла мне лицо.

Лиргана, сучка трехглазая!

— Пустите меня! — я дергался и трепыхался, но меня держали крепко.

— Не воняй! Я рапорт подам! Под суд пойдешь! Денег не заплатят! — центурион орала мне в лицо, брызгала слюной, но иначе я бы ее не услышал и не понял.

— А какая разница? Мы все равно сдохнем!

— Связь заработала! Ты починил этот дерьмовый блок! Ночью

нас вытащат!

И тут я отрезвел.

Вытащат? Мы вернемся на линкор? А потом смогу отправиться домой, к семье? Посмотреть на могилу Сашки и обнять плачущую Юлю… но лучше так, чем сдохнуть тут, в джунглях на чужой планете.

— Ну и бардак вы тут устроили, дерьмососы, — пробормотала Лиргана, оглядываясь. — Хорошо, что Янельм услышал и сообщил… Пира, докладывай!

— Все четверо живы, — сообщила девушка из темноты. — Побиты, ранены, но живы.

Макс уцелел — слава богу.

Глава 26

Котик лежал, свернувшись в клубок, и трясся мелкой неостановимой дрожью. Шерсть зверя была покрыта запекшейся кровью, и когда я осторожно трогал не пострадавшую спину, он издавал плачущие звуки, от которых мне становилось физически плохо.

Я отыскал его в подземелье, когда мы возвращались после драки, и захватил с собой.

— Ты же не оставишь его тут? — спросил Макс.

— За кого ты меня держишь? — я глянул на него. — Он едва не погиб ради меня!

Мы сидели в зале под куполом, снаружи темнело, и мы ждали обещанной атаки с линкора, под прикрытием которой надо выбираться. Я бы с удовольствием оставил тут Равуду, который впал в забытье и бредил, и Молчуна, который плевался кровью, но держался бодряком, но меня никто не спрашивал, и Лиргана собиралась эвакуировать всех раненых.

— Да я вообще… — забормотал Макс, тоже получивший по морде и жаловавшийся на звон в башке, но тут снаружи донесся рев самолетных двигателей.

— Вперед! — гаркнула Лиргана, и я торопливо подхватил Котика с пола, забросил в рюкзак, где устроил гнездо из вороха тряпок.

Боевой порядок определили заранее, и мы оказались в арьергарде, прикрывать тех, кто будет нести раненых.

— Потерпи, продержись, — прошептал я зверю, вдел руки в лямки и побежал за остальными.

Промелькнул ведущий наверх коридор, ночь встретила огнем разрывов и визгом заходящих в атаку штурмовиков. Застрочили автоматы, лес расцветили очереди, к прочему шуму добавились разрывы гранат.

Лиргана договорилась с командованием — нас поддерживают, мешают бриан как могут, но мы сами прорываемся к огромной поляне неподалеку, где смогут сесть машины с вертикальным взлетом. Но аборигены, к нашему счастью, такой прыти от жалких остатков нашей центурии не ждали, они бестолково метались и палили все больше мимо.

Позади остался последний купол, несколько пуль хлестнули по кроне дерева над нами, и я понял —

оторвались! Из-за туч выглянули сразу две луны, и стало ясно, что лес впереди кончается, что дальше открытое пространство, та самая поляна, где нас заберут!

— Залегли! — приказала Лиргана, и я послушно упал наземь, отполз к ближайшему дереву.

Пока самолетов нет, и наша задача — прикрывать.

Бриан явились из чащи почти тут же, словно ждали команды, я свалил одного сразу, прочие отступили. Судя по стрельбе, они попытались сунуться чуть правее, потом левее, но везде их встретили.

Где эти проклятые самолеты, где?

— Летают хрен знает где, уроды, вапще, — бормотал Макс, которого одолевали те же самые мысли.

Небо разродилось гулом, огромная тень прошла над нами, закрыла одну из лун. Мощные прожекторы ударили вниз, вырвали из темноты поляну, и Лиргана бросилась на открытое место, замахала руками.

Бриан тут же открыли беспорядочный огонь.

— Суки! — я выбросил опустевший магазин, вставил другой — жалеть боеприпасы нечего, если не отгоним врага сейчас, то они не понадобятся, и прицельно стрелять не обязательно, главное не давать им высунуться.

Еще один магазин прочь, новый на место.

Движок взвыл, земля качнулась, отреагировала на касание летательного аппарата. За спинами у нас поднялась суматоха, началась беготня, и мне зверски захотелось подняться, рвануть к спасительной аппарели.

Но пока приказа нет, мы должны оставаться тут.

— Всем отходить! — Лиргана сорвала голос, хрипела из последних сил.

Я вскочил, не переставая стрелять, голова моя дернулась, когда чужая пуля зацепила шлем. Страх оказался как высыпанная на спину холодная металлическая стружка — не хватало погибнуть сейчас, в миллиметрах от спасения!

Я понесся по лесу, петляя, точно заяц, туда, где высилась громада самолета. Выскочил на открытое место, добавил хода, но все равно не мог успеть за разогнавшимся Максом.

— Быстрее! Быстрее! — орали нам. — Вы последние!

Дюзы взвыли, самолет качнулся, дрогнул, я задохнулся, но вскочил на язык аппарели, и она пошла вверх. Меня качнуло назад, я едва не свалился, но чья-то рука вцепилась мне в плечо, удержала.

— Аккуратнее, — сказал тот, кто меня спас, и я узнал голос — Дю-Жхе.

Летательный аппарат медленно развернулся, аппарель закрылась с тяжелым щелчком, и перегрузка швырнула нас в сторону. Я больно ударился плечом о стенку, зажегся свет, и я обнаружил себя в просторном, набитом бойцами трюме.

— Докладывай, центурион, — сказал Шадир, трибун нашей когорты. — Хотя нет… Потом.

Приказ он отменил, поскольку увидел в каком состоянии и Лиргана, и все мы: голодные, изнуренные, покрытые грязью и кровью, едва стоящие на ногах.

— Лучше потом, — центурион не удержалась, осела на пол. — Воды не найдется?