Музыка лунного света
Шрифт:
Она ведь сама когда-то играла на аккордеоне, сначала на маленьком, а потом, когда подросла, на настоящем. Отец подарил ей этот аккордеон на пятнадцатилетие. Мать тогда страшно рассердилась. «Учись лучше шить, от тебя хоть шуму такого не будет». В конце концов Лотар отнес его на помойку.
На табло равномерно вспыхивал красным светом и гас номер палаты.
Николетт раздраженно подняла голову, заметила Марианну и равнодушно отвернулась.
Марианна подождала, пока Николетт не уйдет, а потом вошла в ординаторскую.
Марианна так проголодалась,
Она тихо прикрыла за собой дверь, чуть было не прищемив трубку капельницы.
Марианна опустилась на нижнюю ступеньку лестницы и с облегчением перевела дух. Только теперь она заметила, что по-прежнему сжимает под мышкой пирожные и изразец. Она прислушалась, но ее явно никто не искал. Она прислонила керамическую плитку к решетке на окне, посмотрела на свои голые ступни в лунном свете и развернула пакет.
«Вот что значит попасть в Париж», – подумала Марианна.
Она откусила кусочек сладкого мягкого пирожного и стала разглядывать маленькую, расписанную вручную кафельную плитку.
На ней были изображены корабли в гавани. Под ослепительно-голубым небом, сияющим с такой невероятной, расточительной щедростью, словно его только что вымыли. На крохотном пространстве художник сумел создать великолепное небо. Марианна попыталась разобрать названия кораблей.
«Марлин». «Геневер». «Коакар». И…
«Марианн».
«Марианн» был изящный красный кораблик, который немного потерянно покачивался на волнах с краю; его паруса бессильно повисли.
«Марианн».
Как же там было прекрасно! Музыка, которую передавали по радио, радостная и нежная, подходила к этому пейзажу. Солнечная, ничем не скованная.
Откусывая второй кусочек, она так безудержно зарыдала, что поперхнулась и закашлялась. Изо рта во все стороны полетели крошки пополам со слюной и слезами.
Несовершённое. Вот что хотели сказать Марианне мертвые. Непрожитое. Жизнь Марианны сплошь состояла из таких непрожитых, невоплощенных возможностей.
Марианна посмотрела на трубку капельницы, введенной ей в руку, и рывком выдрала ее. Полилась кровь.
«Я от этого не умру, а потом, я не меняла белье со вчерашнего утра, я не потерплю, чтобы в таком виде меня засунули в холодильник морга!»
Тыльной стороной ладони она смахивала набегавшие слезы и моргала. За последние несколько часов она пролила больше слез, чем за сорок лет; пора было прекращать, все равно это бессмысленно.
Она опять поглядела на изразец и поняла, что видеть бессильно поникшие паруса «Марианн» ей невыносимо. Она перевернула плитку.
На обратной стороне красовалась надпись: «Порт Кердрюк, Фин.».
Марианна проглотила последний кусочек пирожного, но так и не наелась.
Кердрюк.
«Я никогда не бывала в таком прекрасном месте».
Марианна попыталась представить себе, как бы они с Лотаром приехали туда. Но перед ее внутренним взором упорно возникал только Лотар за выложенным кафелем столиком в гостиной. А еще старые соседские журналы, которые он складывал параллельно швам между кафельных плиток на столике. Аккуратно. Ей следовало бы благодарить его за то, что он неукоснительно вносил порядок в ее жизнь. Это был ее дом. Последний дом в тихом тупике.
Марианна опять погладила изразец с корабликами.
«Будет Лотар поливать орхидею?»
Марианна невесело рассмеялась. Конечно нет.
Кердрюк. Если это на море, то…
Тут распахнулась дверь, и Марианна вздрогнула. На лестницу вылетела рассерженная Николетт. Она обрушила на Марианну поток брани и властным жестом приказала ей подниматься наверх. Марианна следом за сестрой поплелась в светлый коридор и не сопротивлялась, когда та стала отправлять ее назад в палату, но не могла смотреть Николетт в глаза.
Николетт умело и быстро поставила ей новую капельницу и поднесла к ее рту две розовые таблетки.
Марианна послушно притворилась, будто проглатывает их, запивая затхлой водой из стакана на прикроватном столике. Ее соседка по палате поскуливала во сне, как больной щенок.
Когда Николетт выключила лампу и закрыла за собой дверь, Марианна выплюнула таблетки.
Потом она вытащила из-под рубашки изразцовую плитку, которую все это время прижимала к сердцу.
Кердрюк. Марианна погладила кораблики. На мгновение ей показалось, что она ощутила кончиками пальцев дуновение свежего морского ветра, и, как ни глупо это было, она содрогнулась.
Она встала и медленно подошла к окну. Завыл ветер. Приблизился раскат грома; небеса разверзлись, и на секунду палату озарила вспышка молнии. Хлынул дождь, и по оконным стеклам застучали капли, точно жемчужины разорванного ожерелья. В лунном свете они виделись непомерно большими и, падая на землю, исполняли какой-то замысловатый танец. Она опустилась на колени и обвела пальцем края оконной тени, которую лампада луны вырезала из ночной тьмы и положила к ее ногам. Гром грохотал, словно гроза бушует прямо над крышей больницы.
«Моя маленькая женушка боится грозы», – любил повторять Лотар.
Она совершенно не боялась гроз. Она только притворялась ему в угоду, чтобы у него появился повод ее подразнить и почувствовать себя сильным и важным. Вот какие глупости она постоянно делала ради него.
Она посмотрела в окно, в разорванное надвое небо и нерешительно взяла обеими руками свои полные груди. Лотар был ее первым и единственным мужчиной; она вышла за него нецелованной девственницей, невинность плавно перетекла для нее в брак. Лотар был ее защитой и опорой, с тех пор как она покинула родительский дом.