Музыкант-2
Шрифт:
Встретились мы у него дома, без посторонних. Я заявился в гости с бутылкой эксклюзивного коньяка и уже несколькими готовыми русскоязычными либретто, а также с общей идеей, изложенной в письменном виде. На объяснение ушло около часа, после чего Блантер сказал, что идея интересная.
– Как вы понимаете, Матвей Исаакович, на вас ляжет основная нагрузка. С меня только либретто главных героев и музыка к ним. Ну и сюжет, а все остальное - ваша епархия, как творческая, так и техническая часть. В том числе и поиск режиссера.
Колебался Блантер недолго. В итоге ударили по рукам, а я до своего отлета в Лондон пообещал принести еще несколько либретто. А в Лондон я улетал, как выяснилось пару дней назад, 6 августа. То есть по идее должен был как раз успеть к старту предсезонной подготовки, как и говорил Ряшенцеву. То-то Дохерти обрадуется! А уж как Олдхэм будет рад моему возвращению!
– Кстати, Лида Клемент про тебя спрашивала недавно. Она сейчас как раз в Москве, завтра у нее выступление.
– Жива значит!
– воскликнул я.
– А что, должна была умереть?
– напрягся Блантер.
– Э-э... Да ну, с чего бы это.... Ну это просто присказка такая, вроде как 'Жив, курилка!'
– А-а-а, а то я уж подумал...
– А где она, кстати, выступает?
– В сборном концерте для передовиков производства, в Центральном Доме Работников Искусств, на улице Пушечной.
Сходить что ли, глянуть на нее, показаться самому... А если идти - то не с пустыми руками. А что я могу предложить певице? Естественно, песню! А их у меня хоть одним местом ешь.
Но все же я весь вечер потратил на выбор композиции. Она должна быть однозначно на русском, лирической и мелодичной... Что ж, Володька Мигуля, друг ты мой сердешный, возьму-ка я твою замечательную вещь 'Поговори со мною, мама' на стихи Виктора Гина, то бишь Гинзбурского. За несколько минут набросал текст и ноты, а на следующий день, как порядочный человек, заявился в ЦДРК.
Билеты на мероприятие не продавались, но, на мое счастье, администратор ЦДРК, поджидавший на входе какое-то начальство, меня узнал.
– Вы же тот самый Мальцев! А к нам-то какими судьбами?
– да вот, надо бы с Лидой Клемент встретиться, столько не виделись, а она вроде бы меня искала. Думал, билет куплю, а тут закрытое мероприятие.
– Да бросьте вы, Егор, какой билет! Проходите, я найду вам местечко.
– Мне бы за кулисы...
– Сделаем. Подождите меня в холле, сейчас приедет профсоюзное руководство, встречу, проведу, а потом вами займусь.
Администратор оказался человеком слова, и через пятнадцать минут я оказался за кулисами.
– Егор! Мальцев!
Лида, несмотря на высокие каблуки, бегом кинулась ко мне, обвила мою шею, обдав ароматным облаком изысканных духов.
– Ты выглядишь просто на миллион!
– отстраняясь от Клемент, сделал я ей комплимент.
– Да и ты неплохо смотришься. Видела по телевизору, как ты голы бразильцам забивал...
– Да ладно, всего-то один.
– Все равно молодец... А ты знаешь, - она разом посерьезнела, на переносице пролегла складка.
– Знаешь, ведь и правда, у меня выявили меланобластому. Но к счастью, на ранней стадии, поэтому опасности удалось избежать, хотя обследования у врачей прохожу регулярно. Страшно представить, что было бы, не послушайся я твоего совета и не обрати внимания на разраставшееся пятнышко на коже.
– Вот и молодец, что заботишься о своем здоровье.
Пощебетали еще немного о всяких глупостях, потом я, сделав вид, будто только что вспомнил, хлопнул себя по лбу.
– Чуть не забыл, у меня же песня для тебя.
– Серьезно? А что за песня?
– Вот, текст, ноты... Тебе когда на сцену?
– Сейчас Рашид Бейбутов выступает, значит, через один номер выходить мне.
– Отлично, тогда я подожду здесь, а после твоего выступления найдем где-нибудь фортепиано и порепетируем. Не против?
– Конечно не против! Я заранее уверена, что песня замечательная.
– И вот тут я не буду возражать.
Мы вместе в голос рассмеялись, на нас тут же зашикала какая-то бабушка в очках, видно, дежурная, пришлось сбавить обороты. А после того, как Лида отработала свой номер - незнакомую мне песню на музыку Баснера и стихи Дербенева - мы уединились в одной из комнатушек ЦДРК, где следующий час посвятили музицированию.
– Пою - и слезы наворачиваются, - констатировала Лида, когда решили, что пора заканчивать.
– Да уж, сам сочинял - чуть не плакал.
Хотя у меня-то слезы наворачивались от мысли, что стащил я песню у своего друга Володи Мигули, которого не станет в середине 90-х. Боковой амиотрофический склероз, от которого еще не придумали спасения, да и покушение ускорило течение болезни. Мда, как говорится, давился, но жрал. Это точно про меня.
Последние дни перед отлетом прошли в суете, да тут еще Катька огорошила, что они с ее возлюбленным собираются в сентябре сыграть свадьбу.
– Вы что, не могли на август мероприятие запланировать?
– набросился я на нее.
– Ведь я же из Лондона не смогу прилететь специально на ваше бракосочетание! Нет, может, меня и вызовут на товарищеский матч с югославами, но он 4 сентября, а вы расписываетесь 11-го, следующую субботу. Да даже если бы и четвертого - кто бы меня отпустил перед игрой?
– Ну что ты кипятишься, мы вчера только заявление подали, а там, оказывается, настоящая очередь.
– Все с вами ясно... А жить где думаете? Я все равно улетаю, наверное, и живите в нашей 3-комнатной...