Мы, аристократы - 1
Шрифт:
Я отвёл глаза от зеркала и вопросительно уставился на Филча. Видно, в моём лице отразилось что-то такое, отчего старик-завхоз потупился и уставился в сторону. Приглядевшись, я прочитал на его лице отпечаток тревоги. И... вины?
– Мистер Филч?
– Я подошёл к старику и положил ладонь ему на руку выше локтя, привлекая его внимание.
– Мистер Филч, я всё понимаю... не огорчайтесь вы так... Мистер Филч, вы - человек зависимый и ничем не не виноваты. Всё равно кому-то поручили бы это сделать. А с этим...
– я мотнул головой на зеркало, - ...я еще разберусь, не сомневайтесь.
Старик горестно посмотрел на меня.
– Вы... так молоды,
В комнату вбежала миссис Норрис и с тревожным мявом стала тереться о ноги старика.
– Вот видите, мистер Филч, наша славная киса говорит то же, что и я, - улыбнулся я попыткам старой кошки растормошить старика-хозяина.
– Вы идите, мистер Филч, и ни о чём не тревожьтесь. Обещаю, я с этим разберусь.
Филч помешкал, но всё-таки ушёл, а я остался наедине с зеркалом. Прочитать, для чего служит этот артефакт, было детской задачкой, а если учесть жест Филча, она была непосильной только для очень тупого ребёнка. Даже без пера и пергамента я смог прочитать надпись на верхней части рамы зеркала задом наперёд.
"Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание."
Еиналеж - значит, Желание. Выходит, человек в зеркале являлся самым моим горячим желанием? Я вообще ощущал себя очень хладнокровным, мои желания не были неподвластными мне и никогда не брали надо мной верха. Если у меня и были какие-то сильные желания, они были не горячими, а холодными.
Я полагал, что больше всего мне хотелось поскорее стать совершеннолетним, вступить в права родового наследства и утереть нос Дамблдору, но ничего этого почему-то в зеркале не отражалось. Вместо этой, безусловно, порадовавшей бы меня картины там отражался некий человек.
Хотя, если задуматься... я был бы очень непрочь узнать, кто я такой и кем я был до пробуждения в теле маленького Гарри. Неужели...
Я встал перед зеркалом и стал рассматривать незнакомца. Нет, никого он мне не напоминал и его внешность ничего мне не говорила. Разве что его серая поношенная роба вызывала у меня ассоциации с тюрьмой. Если это всё-таки был прежний я, вряд ли я тогда уделял своей внешности слишком много внимания - как и сейчас, впрочем.
Ну ладно, посмотрели, и хватит. Для чего-то это зеркало служило ещё - не рассчитывал же тот, кто мне его подкинул, что я буду пялиться в него целую вечность? Я попытался вызвать у себя другие желания, но получалось плохо. По большому счёту я относился спокойно почти ко всему на свете, и из зеркала на меня продолжал глядеть тот же самый человек.
Дверь легонько приоткрылась, и в комнату вошла миссис Норрис. Она глядела то на меня, то на дверь и выразительно мяукала. Точно, до отбоя оставалось минут пятнадцать и я как раз успевал без спешки дойти до своего общежития. Я взял заботливую кису на руки, приласкал её, поблагодарил и занёс Филчу, пожелав заодно старику спокойной ночи. По пути я размышлял, на что ещё способен этот артефакт и что ещё можно с ним попробовать.
Недели две я хоть и не каждый день, но регулярно заглядывал после ужина к зеркалу и пытался управлять своими желаниями. Ничего не получалось, и я каждый раз задерживался там до отбоя, о чём мне вовремя сообщала верная миссис Норрис. Наконец мне пришло в голову зарисовать лицо этого человека - возможно, таким образом я выведу его из-под настойчивости зеркала. Да и при случае будет что показать, если вдруг пригодится.
Идея осенила меня прямо у артефакта, и я сбегал на факультет за пером и пергаментом, надеясь успеть до отбоя. Рисовать я не умел, но улучшенная модель самопишущего пера под моим
Меня аж передёрнуло. Человека в зеркале не видел никто, кроме меня, а портрет - вот он, на табуретке, которую я принёс сюда из кухни. Всё что угодно, только бы рисунка никто не увидел, неужели придётся комкать?! Я уже занёс было ладонь над листком, как человек в зеркале протянул руку к отражавшемуся там пергаменту на табуретке - и листок с портретом исчез у меня из под руки.
Табуретка была пуста, а человек в зеркале стоял с моим пергаментом в руке. Я оглянулся на дверь и увидел миссис Норрис, пришедшую предупредить меня об отбое. Уфф, ложная тревога...
– Ладно уж, давай его сюда, - всё еще пребывая в отрыве от реальности, обратился я к человеку в зеркале. Человек положил пергамент на прежнее место, и тот снова появился передо мной на табурете.
Миссис Норрис удивилась внезапному появлению листка, подошла к табуретке и привстала на задние лапы, чтобы заглянуть в него. От доброй кисы у меня секретов не было - помимо прочих её достоинств, кошки не разговаривают - и я повернул пергамент так, чтобы ей был виден портрет.
– Видишь, киса - это и есть моё заветное желание, - сказал я ей, демонстрируя рисунок. Когда она нагляделась, я аккуратно свернул пергамент в трубку и убрал в карман к волшебной палочке, а затем поблагодарил миссис Норрис как обычно: - Спасибо, что не забываешь обо мне, идём...
Я взял её на руки и отнёс Филчу, пожелал ему спокойной ночи и ушёл. Мои исследования наконец-то сдвинулись с мёртвой точки.
И действительно, теперь зеркало перестало быть навязчивым. Оно по-прежнему начинало процесс отражения с этого человека, но если у меня получалось внушить себе другое желание, зеркало перескакивало на него. Мне удалось увидеть в нём старинное издание книги с полным описанием боевых заклинаний, Миллисент, самостоятельно разобравшуюся в расчёте эфемерид Меркурия, и введение меня в права наследства в банке Гринготс. Впрочем, во время последней процедуры размер моего наследства мне так и не показали.
Мои эксперименты с зеркалом закончились в середине декабря, незадолго до рождественских каникул. Как обычно, после ужина я проведал Филча и явился в комнату с зеркалом, а там на моей табуретке обнаружился Дамблдор.
С привычным автоматизмом я опустил взгляд к полу, краем глаза наблюдая за директором. Тот осанисто выпрямился на табуретке и возгласил:
– Гарри, мальчик мой! Филч всё-таки показал тебе это зеркало, хотя я категорически приказал никого не подпускать к нему! Ты уже понял, что оно делает?
Что ему ответил бы маленький Гарри? Какое заветное желание было у малыша?
– Да, сэр... Оно показывает мне моих родителей...
– виноватым голосом пробормотал я.
– Ты догадался, что именно оно показывает каждому?
– Да, сэр, на нём написано. Самое заветное желание.
– Да, Гарри, - величественно произнёс Дамблдор. Какой актёр в нём умер... вернее, умрёт.
– Оно показывает нам самое глубокое и отчаянное желание, идущее из самой глубины нашего сердца! Ты увидел там своих родителей, а Драко Малфой, например, увидел бы, как он выигрывает матч с Гриффиндором. Но это зеркало не даёт нам ни знания, ни правды. Многие люди погубили своё будущее, простояв перед ним свою всю жизнь вместо того, чтобы жить своей жизнью. Ты понимаешь это, мой мальчик?