Мы, аристократы - 6
Шрифт:
Облегчение Малфоя было чуть ли не осязаемым. Похоже, я сходу предложил ему то, к чему он затруднялся подступиться.
– Это было бы замечательно, Гарри. Ты опять будешь делать это скрытно?
– Нет, зачем? Ситуация изменилась. Я повзрослел, враги повержены, а всей стране и так уже несколько лет известно, что я тоже змееуст.
Да и пусть знают, кому они обязаны избавлением от меток.
– Тогда, Гарри, я извещу тебя, когда это понадобится, - сказал он с неподдельным дружелюбием.
Чувствовалось, что он чего-то опасался и теперь перестал - благодаря своей малой эмоциональности
– Конечно, - я кивнул себе на руку со связным браслетом.
– Обращайтесь в любое время, когда я не сплю и не на экзаменах.
Идейных селвиновцев оказалось не так уж и много. Трое главарей, включая самого Ксавьера, и десятка два из ближнего круга, остальные присоединились за деньги и прочие выгоды. Всем им дали от трёх до пяти лет условно - за малейшую провинность в течение этого срока, включая агитацию, всем им грозил Азкабан. Такой мягкий приговор они получили по договорённости с победителями, таким образом заручившимися их лояльностью.
Метки я отключил всем, за кого попросил Люциус - где-то около трети участников заговора, остальные то ли не удостоились, то ли это была какая-то политическая игра Малфоя. Я познакомился с каждым лично, в том числе и с Ксавьером Селвином. Практически ровесник века, старше Тома Риддла и его школьных единомышленников, немногим моложе Дамблдора и Гриндевальда, Селвин-старший вырос на их юношеских идеях. Жёсткий, резкий, беспощадный, почти что бескомпромиссный - на компромисс с Малфоем он всё-таки пошёл - глава рода Селвинов не был человеком, легко меняющим свои убеждения. Грязнокровок он презирал, маглов считал слабаками и ничтожествами, не учитывая, что со времён его юности прошло почти сто лет и что современные маглы, может, и такие же ничтожества, но совсем по-другому и в других условиях. Благополучие они себе создали и воевать они умеют.
Ко мне он, как ни странно, отнёсся позитивно. Ну, насколько Селвин-старший вообще был способен к хорошему отношению. Видимо, зачлось, что я избавил его и его соратников от позора - иначе, как позором, подобную пляску под дудку Дамблдора и не назовёшь. Он дотошно выспросил подробности моего участия в интриге, чуть ли не вывернув меня наизнанку - я был достаточно откровенен, потому что многое уже незачем было скрывать. При этом он тщательно приглядывался ко мне и выспрашивал мои политические взгляды - и, похоже, итог его удовлетворил.
Ксавьер Селвин был последним в группе, которой я в тот вечер отключал метки. Когда он наконец распрощался с нами в каминной, а я, облегчённо выдохнув, тоже стал прощаться с хозяевами, Люциус вдруг попросил меня задержаться.
– Садись, Гарри, - кивнул он на кресло, когда мы поднялись в кабинет.
– С метками, я считаю, пока достаточно, но нам нужно обсудить ещё кое-что.
– Я вас слушаю, Люциус, - сказал я, когда мы уселись.
– Тут кое-что прояснилось про убийство Скримджера, - заговорил Малфой, аккуратно подбирая слова. Его лицо выглядело расслабленным, но острый взгляд из-под полуопущенных век оставался на мне, отслеживая малейшую реакцию.
– Это оказался один из приверженцев Тёмного Лорда. Не совсем из селвиновцев, он действовал
– Это имеет значение?
– Да, имеет. Из-за этого он не участвовал в нападении на Министерство и не подпал под правосудие. Но тем не менее это он убил Скримджера и кое-кого ещё.
– Всё-таки Крауч?
– загадочных убийств больше не было, поэтому нетрудно было догадаться, что под "кое-кем" имелись в виду Амелия Боунс и Эмелина Вэнс.
– Ты это знаешь?
– удивился Люциус.
– Догадался. Вариантов на самом деле очень немного.
– Если ты его уже подозревал, тем лучше. Ситуация... как бы это сказать... щекотливая. С одной стороны - три убийства. С другой - Крауч неоценимо помог нам, устранив три ключевые фигуры Дамблдора, которые нам нельзя было трогать и которые очень мешали бы нам сейчас.
– Ясно. И сейчас вы в затруднении - казнить или наградить?
– спросил я напрямик.
– С этим у меня затруднения нет. Но мне очень важно твоё отношение к Краучу.
– Я-то тут причём вообще?
– С Краучем всё непросто. Когда ты узнаешь об его участии во всей этой истории, ты можешь сильно его не одобрить, а ты, сам знаешь - весьма способный молодой человек, поэтому последствия будут катастрофическими.
– Если вы про убийства...
– я пожал плечами, - эти люди мне никто, а Крауч, действительно, очень помог нам. Война есть война.
– Нет, всё намного хуже...
– Люциус устало вздохнул.
– Да говорите уже, мне вообще не свойственно быть опрометчивым.
– Я на это и надеюсь. Ладно, Гарри - дело в том, что это он организовал твоё попадание в турнир. Подбросил ту самую, четвёртую записку.
– Ничего страшного, я тогда сам этого захотел и попал в турнир по своей записке. Что ещё?
– Это он похитил Невилла в конце третьего тура, чтобы доставить к Петтигрю, и наложил портальное заклинание на кубок турнира.
Люциус замолчал, не спуская с меня настороженного взгляда.
– Тогда погиб не я, но пытался он убить меня, - констатировал я.
Люциус кивнул.
– Он пытался дважды, - сообщил он чуть спустя.
– Это он взял мадам Помфри под Империо.
Вот и выяснилось, кто хотел моей смерти в чемпионате...
– А иглу в яйце тоже отравил он?
– Нет, это уже кто-то другой, Барти ничего не говорил мне об этом. Сейчас он очень раскаивается, что пытался убить тебя.
– Даже "Барти"?
– быстро же они сговорились.
– Это не тот Крауч, на которого ты думаешь. Это его сын, мы были хорошо знакомы прежде. При Лорде. Его отец ради последней просьбы своей умирающей жены вытащил его из Азкабана и держал под Империо, а позапрошлым летом оплошал. Власть у них в семье переменилась и место старшего Крауча теперь занимает младший, под обороткой. Он очень предан Лорду - и сейчас тоже - поэтому и взялся за его воскрешение. А ты был причиной гибели его кумира.
– Как вы его разоблачили?
– Во время путча, когда гражданских задержали и обыскали, у Крауча нашли оборотное зелье. Когда действие зелья закончилось, Барти опознали. Он ни в чём не отпирался, потому что работал на тот же результат, что и мы все.