Мы – будем! Осознание
Шрифт:
– Точно!
Разговор шел обо всем и ни о чем. Сама не зная почему, Ирна рассказала хозяйке кафе свою нехитрую историю. Женщина с сочувствием смотрела на нее и качала головой.
– Досталось вам… – вздохнула она. – Врагу такого не пожелаешь. У меня, слава Благим, все тихо-мирно было. Замуж по любви вышла, муж инженером на верфях работает, зарабатывает достаточно, на все хватает. Кафе вот открыла. Прибыли от него немного, зато удовольствия – море. Всегда обожала готовить разные вкусности. Приятно, когда люди тебя благодарят.
– У вас действительно
– Поздравляю! – рассмеялась хозяйка кафе. – А он?
– Точно так же! – улыбнулась девушка. – Увидел меня и онемел. Застыл на месте. Пришлось инициативу на себя брать.
– Знакомая ситуация, – иронично хмыкнула женщина. – Мой тоже вокруг да около ходил и что-то невнятное мямлил, пока мне это не надоело и я не взяла его за шкирку.
Внезапно в кафе быстрым шагом вошел мрачный мужчина лет сорока пяти на вид. Невысокий, поджарый, полностью лысый, с серыми глазами и мясистым носом. Подойдя к стойке, положил на нее кредитку. Ирне почему-то показалось, что у него какое-то горе.
– Дай твоих пирожных, Леа, – голос незнакомца был хриплым. – Метка пирожных просит…
– Минуточку! – кивнула женщина и метнулась к холодильнику.
Запаковав пирожные в коробку, она отодвинула кредитку и проворчала:
– Да забери ты свои деньги, это гостинец девочке от меня.
– Спасибо… – приподнялись уголки губ мужчины.
Он забрал коробку и сгорбившись пошел к выходу. Но выйдя, остановился и бросил короткий взгляд на Ирну. Затем о чем-то задумался.
– Бедняга… – тяжело вздохнула хозяйка кафе, покачав головой. – Вот беда, так беда.
– А что с ним? – поинтересовалась девушка.
– Дочка у него умирает. Врачи только руками разводят, какая-то редкая генетическая болезнь, совершенно неизлечимая. Четырнадцать лет ребенку, ходить не может, кости едва ли не в желе превратились. Отец от нее не отходит, даже удивительно, ведь не родная дочь-то, приемная. Странный он человек, если разобраться. Чем занимается, никто не знает. Нелюдим. Все соседи сильно удивились, когда он однажды девочку откуда-то привез. Совсем после этого изменился, с людьми разговаривать начал, улыбаться. А два года назад бедняжка слегла… Куда отец только ее ни возил, даже на Сталлиум, [24] там, говорят, хорошие клиники. Где только денег на это взял? Увы, столичные врачи тоже не помогли. Сказали, полгода девочке жить осталось.
24
Сталлиум – столичная планета Директории Телли Стелл
– Да, это страшная беда… – поежилась Ирна, с сочувствием
Он вдруг снова вошел в кафе и подошел не к кому-нибудь, а к ней.
– Простите, госпожа… – хрипло сказал мужчина. – Позвольте задать вам один вопрос.
– Задавайте, – удивилась девушка.
– Я слышал, что у вас, в ордене, все лечат… Умоляю вас, помогите моей девочке! Чистое ведь дитя. Она же не я, она никому еще зла не сделала. Пусть в ордене будет, только бы живая. Меня никогда не возьмут, я сволочь, знаю. Но дите-то ни в чем не виновато…
Он неумело, по-мужски заплакал, вытирая слезы рукавом рубашки.
– Я н-не знаю… – растерянно пролепетала Ирна. – Я не Целитель. Я сейчас у них спрошу…
Повернувшись к стене, она громко позвала Эльтиарха и попросила дать связь с госпиталем. На боковой стене с легким треском распахнулся голоэкран, на котором появилась Рета Варках, главный Целитель станции, уже хорошо знакомая Ирне. Она несколько раз для чего-то просила девушку пройти обследование.
– Привет, сестренка! – улыбнулась Целительница. – Случилось что-нибудь?
Ирна коротко рассказала о просьбе странного незнакомца. Рета нахмурилась и внимательно всмотрелась во все еще плачущего человека.
– Надо же… – эмообраз Целительницы горел изумлением. – Никогда бы не подумала. Он прав. Он сам такая сволочь, что любой из нас его стороной обойдет. Завязавший наемный убийца. Но не за себя ведь просит… И дитя действительно ни в чем не виновато. Не верила я раньше, что такие способны кого-то любить больше жизни. Ладно, я посмотрю его девочку.
Мужчина с затаенной, отчаянной надеждой смотрел на строгого вида молодую женщину на экране.
– Назовите адрес, – негромко сказала Рета уже вслух. – Я обследую ребенка.
– Проспект Терналдет, 478, квартира 12! – резко выдохнул он. – Я покажу…
– Не нужно, – безразлично ответила Целительница. – Это ваша квартира?
Еще на одном экране показалась увешанная капельницами кровать, на которой лежала бледная худенькая девочка и что-то читала. Любой, увидев ее, понял бы, что бедняжка недолго задержится на этом свете. Хозяйка кафе изумленно вскрикнула, но ребенок даже не пошевелился, наверное, только они видели девочку, а она их нет.
– Метка, маленькая моя… – снова всхлипнул мужчина и закусил губу. – Это она.
– Хорошо, – кивнула Рета и попросила дварха госпиталя посмотреть больную.
Тому не понадобилось на это много времени, секунд двадцать, не больше.
– И где это бедняжка такую гадость подхватить исхитрилась? – эмообраз Целительницы переливался всеми цветами удивления. – Лет сто зараженных лейкемией Вайкоса не встречала… Да нет, сто пятьдесят, пожалуй. Не понимаешь? Это та самая болезнь, которую в просторечии черной пандемией называли. С ней только ти-анх последних модификаций справится. А девочка чиста, как слезинка, Посвящение пройдет, даже не заметит. Как такой человек сумел вырастить ребенка чистым душой?