My December
Шрифт:
Он стонет на весь кабинет, но крик Гермионы перекрывает все: тишину, их движения, его звуки.
Это было так, словно произошло впервые. Словно до этого ничего и не было. Словно они увидели друг друга впервые. Почувствовали.
И это было так приятно — быть с ней, с этой грязнокровкой.
Кто бы мог подумать, что ему будет нравится секс с такой, как Грейнджер. С такой простушкой.
И пусть. Но ему было невьебенно-отлично. Как никогда не было ни с кем.
Ее пальцы цепляются в платиновые волосы, а губы начинают дрожать сильнее
Вот ты и готова, дорогая.
И в следующую секунду, под стон-мычание, он выходит, содрогаясь всем телом. Чувствуя, что еле держится на руках. Что не прочь принять освежающий душ, который смыл бы пот.
И да — ее лицо было полным радости и расслабления.
— Ты, вроде, не хотела признавать, — хмыкнул он.
Она лишь мягко улыбнулась, поднимаясь на локтях.
— У меня есть важные дела, я, пожалуй, пойду. Закончишь дежурство сама?
И она покорно кивает, не в силах даже поднять рубашку с пола. Ей нужно пару минут, чтобы прийти в себя и продолжить обход. В котором даже Ленни не спугнет ее радости.
Веснушки на лице Рона как-то слишком выделялись на фоне бледной кожи и румянца. Зеленые глаза с благоговением смотрели на Гермиону, но где-то глубоко внутри сидела обида.
Да, она извинилась, да, она сказала, что опоздала просто из-за невнимательности. Но было в этом “да” очень много “но”.
Во-первых, верить подруге было нельзя, она еще недавно говорила, что все по-прежнему, а Малфой — злейший враг, но не тут-то было.
Во-вторых, на небрежность и “загруженность” девушка ссылалась весь текущий год, а, на самом деле, пропадала непонятно где. Как и случилось в этот раз, когда она забыла о договоренности встретиться с другом и случайно увидела его сейчас.
В-третьих, их дружба в данный момент находилась в не очень-то ясном положении и могла разрушиться в любую секунду, соответсвенно, доверять друг другу, как в былые времена, они не могли, даже если бы захотели.
Он тяжко вздохнул, украдкой посмотрев на подругу, которая буквально сияла от счастья. И рыжему уже было плевать, почему, и так все понятно.
Они подошли к деревянной двери, ведущей в гостиную Гриффиндора, и, прошептав пароль, зашли в помещение. Девушка ахнула, увидев всевозможные гирлянды, фигурки, украшающие комнату. Как же красиво.
Уизли хмыкнул, отметив про себя, что разы, когда Грейнджер к ним заходила, можно сосчитать на пальцах.
Джинни, сидя в потертом кресле, читала “Ежедневный пророк”, всем своим видом стараясь показать неимоверный интерес, хотя взгляд девушки то и дело натыкался на бледное лицо, обрамленное очками.
— О, какие люди, — искренне улыбнулся Гарри, хотя на дне его глаз можно было заметить едва уловимую тоску. Он так скучал за ней, за тем, какая связь была между ними раньше.
— Привет, — сказала Джинни, переводя взгляд с брата на девушку и обратно. Голос ее казался непривычно холодным и отстраненным. — Вы пока поговорите, мальчики, а нам с Гермионой надо кое-что
Брови гриффиндорки подскочили вверх, она что-то невнятно пробурчала, озадачено смотря на подругу. Рыжая тут же вскочила, больно сжав руку старосты. Убедившись, что друзья находятся на безопасном расстоянии, девушка начала:
— И что у вас с Роном? — зло прошипела Джинни, сложив руки на груди.
— Просто гуляли…
— Просто гуляли, значит. На свидании.
— Это вовсе не сви…
Уизли истерически засмеялась, а затем в ее зеленых глазах заиграли бесенята.
Она злилась.
Естественно она злилась, парень все рассказал ей. Рассказал ей про то, что Грейнджер сказала утром. Что-то вроде: “Я ошиблась в своих чувствах к Малфою, ты моя истинная любовь.” И ей ли не знать, что подруге бошку снесло от этого хорька недоделанного. И она любила девушку, любила всем сердцем, но нагло использовать чувства человека, чтобы отомстить Малфою? Нет, такому Джинни больше не позволит случится никогда, не с ее братом.
— То есть, для тебя, когда парень приглашает прогуляться вдвоем, это не свидание, да? — прошипела она, краснея.
Гермиона охнула. И впрямь, надо быть круглой дурой, чтобы не понять, что Рональд приглашал ее именно на свидание. Настоящее свидание.
И от этого стало очень грустно, ведь, действительно, со стороны ее поведение выглядит, как беготня от одного фронта к другому.
Противно, противно от самой себя.
— Ну… не прямо так, но… — язык не слушался, а щеки стали пунцовыми.
— Ты вообще чем, блин, думаешь? — рыжая яростно повела руками. — Он — мой брат, и я никому не позволю его использовать, даже тебе. Мне плевать, что там у тебя с Малфоем, да хоть спите в одной постеле, плевать! Но не впутывай Рона, ясно?!
— Джинни я… я просто гуляла с ним, — едва слышно прошептала девушка.
Она не хотела делать ничего такого, в ее голове не было и мысли о том, чтобы использовать друга. Он ей дорог, она любит его и не хочет причинять боль.
— Просто гуляла?! — вспыхнула Джинни, и ее огненно-рыжие волосы казались языками пламени в полумраке.
Грейнджер никогда не видела, чтобы подруга смотрела на нее так. Будто бы староста вовсе не подруга детства, а шлюховатая Мария, которую ненавидит добрая половина женского пола.
— Не психуй, ладно? — устало ответила Гермиона, закатив глаза, которые старательно избегали встречи с зелеными Уизли.
— Да я не психую. Понимаешь, для него это не просто гулять! Для Рона все это вообще не просто! Ты ломаешь его, разве не видишь?!
Девушка сглотнула, нервно заправив прядь за ухо. Она чувствовала, как пекут глаза, и пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не заплакать.
— Мне очень жаль, что ты обо мне такого мнения, Джиннерва.
Фраза прозвучала сухо, бесцветно. Сердце колотилось, как бешеное. В глубине души Грейнджер понимала, что подруга права. Гермиона вертела людьми, даже того не замечая.