My December

Nina16

— А? Что? – он растерянно развернулся, пытаясь глазами найти причину, позвавшую его.

— Да что происходит?

Она потрясла его за руку.

Волна страха окутала ее полностью. Так, что стало невыносимо холодно.

— Я… ты уверена? Я точно просил тебя об этом? – он с волнением заглянул в ее широко распахнутые глаза.

Она поморгала ресницами, пытаясь прийти в себя.

— Ленни… конечно, я уверена. Ты что, ты не помнишь?

Она мягко отвечала ему взором, пока понимание медленно приходило к ней.

Ну

да. Как она сразу не подумала?

Это все не было его желанием. Им управляла эта дурацкая болезнь.

Ленни никогда не был таким, каким сделала его эта гадость: жестким, грубым. Если он полюбил кого-то, то никогда бы не причинил ему боль.

Никогда в жизни. А Гермиона ему, как минимум, жутко нравилась.

Неужели все настолько серьезно? Неужели те мелкие поступки, которые были на первой стадии, переросли в это? Сделали его тираном? Таким, что теперь сам себя мучал, не имея возможности все вспомнить. Не имея возможности знать, что с ним творится.

Если бы только она не рассказала ему всю правду.

Но…

Она посмотрела в его глаза, переполненные страхом. Переполненные неизвестностью.

Видимо, пора.

— Ну почему ты молчишь?

Его голос был жалким и таким, Мерлин, беспомощным. Он смотрел на нее с надеждой, будто именно Мария могла разложить все по полочкам.

И она могла.

Но так боялась. Потому что до потери пульса дорожила им.

— Ленни… сядь, — она кивнула на ступеньки.

И он беспрекословно рухнул на них, не видя.

Испуг ужасающей волной накинул его с головой. Так, что даже просвета не было видно.

— Говори же!

Он думал, что говорит еле слышно. Но на деле – орал на пол Хогвартса своим дрожащим голосом.

Ее сердце колотилось в груди. Она не могла унять дрожь.

Не могла стоять, не могла сидеть.

Она не могла ничего, лишь смотреть на убитого брата глазами, полными слез.

— Ленни… я надеюсь, что ты правильно воспримешь все, что я сейчас скажу тебе.

Он поднял голову, глядя на нее так, будто ее слова были чем-то непонятным для него.

Правильно воспримешь.

Все дело было в правильном восприятии.

— Я не знаю, как начать.

Она присаживается около него. Долго и мучительно смотрит, будто пытаясь запомнить такие идеальные для нее черты лица.

Она любит его. И, если ему нужно знать правду, она расскажет.

Вопрос был вот в чем: сможет ли он ее выдержать?

— Ленни, знай, что я люблю тебя. И, чтобы ни случилось, всегда буду рядом. Слышишь?

Он еле заметно кивает головой.

Туман. Непроглядный туман стоял у него перед глазами. А в ушах звенело скрипящим звуком.

Вот оно, начало чего-то нового.

Он уже точно был уверен – он болен неизлечимой болезнью. От этих припадков, потери памяти еще не нашли лекарство, хотя лекари, черт их возьми, усердно работают над этим.

И все

же – легкая надежда, которая уже махала ему рукой на прощание, оставалась.

Он не болен. То, что написано в книге, не про него. И Мария сейчас подтвердит это.

— Дело в том, что… — она учащенно дышала.

Эти слова были самыми тяжелыми в ее жизни.

Почему именно она должна произносить их? Почему именно она должна сказать человеку, ее любимому брату, что он болен? Причем тем, что причиняет вред и ему, и окружающим.

За что ей это? За что это Ленни? Человеку, который в жизни мухи не обидел.

— Ты…

Слеза разрезала ее щеку. Покатилась, попала в рот.

И она готова была зарыдать на его плече, моля о прощение.

Ведь она утаила. Ведь она, зная, что он, на самом деле, никогда бы не разлучал Гермиону с Драко в здравом уме. Ведь она делала это специально, чтобы он понял, что они все равно будут вместе. Не смотря на все эти глупые ссоры.

Она так надеялась. Что наступит день, когда Ленни осознает, что Гермиона – не его человек. Что он придет к ней и скажет, как ошибся. Как сильно любит ее и хочет быть вместе.

Но этого не происходило. И он сильнее загонялся из-за этой девчонки. И, кажется, с каждым днем все сильнее сходил с ума по ней. Особенно в те дни, когда, приходя к себе в комнату, жаловался Марии, что она его избегает.

И она каждый чертов день видела, как он убивается по этому поводу. Как он мучается от неизвестности. Как не имеет представления, что наделал он, находясь под властью болезни.

Но она молчала. Каждый раз лишь качая головой.

И он никогда не простит ей этого.

Ее пальцы зарываются в белокурые волосы.

Как же она оступилась, скрывая это от него. Какой же глупой она была.

И он не поймет этой тайны. Он никогда не поймет.

— Ты болен.

И его мир оборвался. Как и ее, падая за его душой.

Он болен. Болен.

И надежды больше нет. Она умерла с этими словами.

***

— Таким образом, пересекая линию вдоль, — она взмахнула рукой по воздуху, — можно получить раствор не за год, а всего за пару минут, повторяя выше написанное несколько раз. Хм, — она отложила книгу на стол, взглядом остановившись на лежащей рядом тетради.

— “Хм”? Это действительно то, что ты хочешь сказать?

— А что я должна была сказать, по-твоему? – ее брови в возмущении приподнялись вверх, а взгляд продолжал бегать по пустым строкам.

— Что здесь все четко и ясно рассказано. И это твоя голова перестала соображать, что ты не можешь выполнить такое легкое домашнее задание, — он слегка ухмыльнулся, наблюдая, как ее щеки становятся красными.

—Слушай ты, признанный ученый, может, перестанешь изображать из себя супер умного? – она покосилась на парня, сидящего в метре от нее. – И сделаешь, например, это сам?