My December
Шрифт:
И волна ярости вдруг охватывает его полностью, пожирая внутренности. Съедая их.
Вот так — кто-то будет радоваться жизни, а кто-то — забирать чужую.
Так ведь должно быть?
— Вставай.
Слишком назойлив. Слишком быстро возвращает в реальность.
Не надо, пожалуйста.
— Малфой. Вставай сейчас же.
И Блейз рывком поднимает его на ноги. И рукой ударяет в грудь, отрезвляя этим.
— Ты помнишь, что должен сделать?
Настойчивый голос медленной струей заходил к нему в голову.
Помнит. Как можно не помнить?
— Я тебе задал вопрос, Малфой!
— Помню.
Серые
— Тогда иди. Время пришло.
Мулат кивает в сторону маленького коридора, который еле освещался светом. Драко проследил за взглядом и вернулся глазами к другу.
— Чтобы ты сделал?
Блейз отступил назад, хмуря брови. И опустил глаза, поджав губы. Он молча пожал плечами, неуверенно, будто сомневался в том, что это вообще нужно делать.
— Ясно, — Драко срывается с места и начинает свой путь к Большому залу.
К ней.
Чей-то крик в спину:
— Я с тобой, Малфой. Я всегда с тобой.
И тишина проглатывает его целиком.
И она тянулась, не выпускала. Он не слышал ничего, когда вбегал в Большой зал, расталкивал людей, несясь к Грейнджер и забирая ее. Не слышал даже себя и тот бред, что он нес.
Ей, Ленни, Рону и окружающим.
Или он только думал, что сказать?
Хер с этим.
Он лишь ощущал. И эти ощущения были хуже смерти.
— Так и не расскажешь? — запыхавшимся голосом спрашивает она, одной рукой держа его запястье, а другой — краи отданного им плаща.
И, кажется, что громкий оклик девушки для него всего лишь тихий шепот. Который слишком приглушенный, чтобы что-либо понять.
И вообще. Лучше просто молчи.
— Что? — рыком.
— Говорю, рассказать не хочешь, куда мы так стремительно летим?
И этот вопрос пролетает мимо ушей, потому что…
Мать вашу, он видит начало Хогсмида.
Ноги непроизвольно замедляют шаг, будто не хотят вести хозяина туда.
Нет, только не туда.
Только не в это дьявольское место. Не там, где они смогут перенестись в Мэнор.
Мерлин, кажется, из школы они долетели сюда за пять минут.
Или только кажется.
Он не знал. Лишь в упор глядел на первый магазин. Или что это, блять, было?
Остановись. Нельзя туда идти.
Не давай себе возможности убить ее.
Просто оставь здесь, просто беги. Куда-то, где не смогут найти. Куда-то, где Волан-де-Морт не убьет.
Но он лишь сильнее хватает Гермиону за руку и рывком тащит за собой. Долетает до ближнего дома и…
Нет.
Пусть он забудет порт-ключ в гостиной. Пусть он выпадает. Пусть сгорит, утонет.
Снова — “нет”. Он был здесь, в кармане. Прохладный на ощупь в его пальцах.
В его и ее. В которые Драко так быстро вложил, что их мгновенно перенесло в мрачную комнату.
И все, что он видел перед этим — ее испуганные и ничего не понимающие глаза.
Тишина, которая до этого проедала его уши, вдруг слишком резко пропала. И появился другой звук, намного страшнее прежнего. Ужасный, душераздирающий смех, который лился по стенам и ртутью проникал в голову. Холодные голоса, приглушенные этим смехом, казались нежным шепотом. Однако в реальности они были такими же страшными, как и этот нечеловеческий хохот. И он звучал гораздо раньше, чем им вообще удалось раскрыть
— Я уже было подумал, что ты не явишься, Драко, — обладатель страшного голоса прохладно начал разговор.
А он еще не понимал. Где, что и как. Лишь ощущал, что спиной прижат к каменной спине, ногу свело, одна рука потеряла порт-ключ, а вторая — все так же крепко, будто боялась потерять, сжимала запястье Гермионы.
Прям перед ним, улыбаясь своей “улыбкой” стоял Волан-де-Морт, опустив длинное древко вниз. Его мантия почти поглотила обладателя целиком, однако омерзительная голова с шеей оставались видными всем и вызывали приступы тошноты. Большая змея, высовывая раздвоенный язык из пасти, мирно ползла вокруг хозяина, переводя маленькие, противные бусинки с одного гостя на другого.
Драко не мог опустить глаза с этого страшного лица. Но Темный лорд сам повернулся к нему боком.
— Как же он мог не явиться, мой Лорд? — подал голос кто-то из зала.
Младший Малфой испуганно оглянул комнату — это был их банкетный зал. Мрак окутывал помещение, давя на голову. Длинный стол, который располагался в центре, тянулся далеко назад, к дальней двери. Напротив него стоял выключенный камин.
— Если бы я мог доверять семье Малфоев, Беллатриса, — шепотом проговорил он.
— Вы можете доверять, мой лорд!
Он ненавидел эту комнату. За ее пустоту, древность и темноту. Как бы ты ни пытался включить свет — мрак все равно будет царить здесь. И, если раньше, Драко просто обходил эту комнату стороной, то сейчас он боялся ее так же сильно, как и Пожирателей, что сидели за столом.
Самой ближней в главному стулу, обделанному дорогим деревом, за которым, видимо, должен был сидеть лорд, находилась Беллатриса. Она улыбалась кривой улыбкой своему племяннику, переводя быстрый взгляд с него на девушку, стоящую рядом. Облизывала пересохшие губы, с восторгом глядя на все это. Далее восседал Долохов с отстраненным выражением. Брови взлетели вверх, когда взгляд Драко коснулся его лица. И моментально перешел на следующего Пожирателя, потому что Антонин собирался пожирать его карими большими глазами, вылетающими из глазниц. Следующим, наблюдая за телодвижениями Нагайны, которая остановилась у ног лорда, был старший Нотт. Он постукивал пальцами по столу, так тихо, чтобы, не дай Бог, никто не услышал. Рядом находился Снегг в своей мантии. Он устало смотрел в сторону Гермионы и ни разу не глянул в его глаза. В другом конце, утопая в белом платье в пол, была она, его мать.
И Драко еле воздержался, чтобы не броситься к ней с умоляющим криком о помощи. Даже разжал руку Гермионы, делая мгновенное движение к ней. Однако забота в теплых глазах матери резко поменялась на испуг, и он уловил отрицательное покачивание головой.
Стой, Драко. Не двигайся.
И он замер, не успев вздохнуть. Будто снова прибитый спиной к холодной стене.
Волан-де-Морт с интересом перевел взгляд на него, явно заметив этот недошаг. И сразу же вернулся глазами к девушке.
Она молча стояла. Не потому, что не было слов, а просто не могла вымолвить абсолютно ничего. Не дышала, потому что воздух вдруг пропал отсюда. Сердце билось так сильно, что, казалось, разрывает ребра. Капельки холодного пота стекали по ее белому лицу.