My December
Шрифт:
– Да успокойся ты, уже выхожу!
– раздался спокойный голос гриффиндорки.
Чересчур спокойный, мать твою!
У Драко было такое ужасное настроение, что ему хотелось, чтобы весь мир чувствовал тоже. Малфой мечтал стереть улыбочку с лица каждого ученика. Мерлин, как же его все достали!
Он взглянул на часы, тиканье которых действовало на нервы. Драко готов был сорвать эту безделушки прямо с запястья, но сдержался. Он ждет эту поганку уже семь минут!
– Блядь, да сколько можно?
– прошипел он.
– Да подожди
– пропищала девушка, собирая волосы в хвост.
Она час провела в душевой кабинке, делая из себя красавицу. Укладывала прическу, душилась, тщательно стирала всю грязь с себя мочалкой.
– Да иди ты! Без твоей помощи справлюсь, грязнокровка!
– процедил он, вылетая из комнаты.
Мало того, что день был хуевый, так надо было выбесить его еще больше! Ну конечно, это же, мать твою, Грейнджер.
Грейнджер, которую он хотел и ненавидел. На которую был обижен, и сам же обижал. Презирал, не любил и не ценил.
***
Идя вдоль каменных стен, Малфой прислушивался, не идет ли она за ним. Ведь, если честно, парень не горел желанием изучать замок в одиночку.
Приостановившись, он облокотился о стену и стал ждать. Торопливых и быстрых шагов. Лохматых волос, затуманенных глаз, испуганного лица. Помятой одежды и этих занудных фраз. Но никого не было.
Да что ж такое?
Малфой же привык, что за ним все бегают: Пэнси, Крэбб, Гойл… Да и у остальных слизеринцев он вызывал уважение и страх.
Н-да, так он думал до сегодняшнего дня.
А Грейнджер… Что она? Разве эта гриффиндорка за кем-то бегала? Ну, исключая пресловутого Поттера? Нет. Тогда чего Драко решил, что за ним будет?
А вот черт его знает!
Это было обыденностью. Он приказывает - другие делают. Из-за страха перед Люциусом, из-за желания общаться с верхушкой общества. Малфою было по-барабану, главное - его слушают.
А после матча все рухнуло к чертовой матери. Разве он был виноват в этом?
Может быть.
Парень так устал. От всего и ото всех. Драко устал разбираться в своих чувствах, разбираться в людях. В их поведении, жестах, движениях. В мыслях и словах. Просто вымотался, вот и все.
Ему так хотелось поскорее закончить дежурство, накричать на какого-нибудь первокурсника, замыслившего шалость, и пойти спать. Закутаться в теплое одеяло и уткнуться лицом в мягкую подушку. Просто заснуть, не думая о проблемах, нахлынувших на Малфоя в этом году. Нахлынувших и не желавших отпускать.
Но, как назло, Драко не встретил ни единой души, на которой можно было бы выместить накипевшее. Наорать, топнуть ногой и послать куда подальше.
Он шел в таком угнетающем одиночестве, размышляя о том, что в его жизни все хреновей некуда.
И разве эти мысли помогли? Нет. Все казалось таким бессмысленным и надоевшим. Гермиона, Хогвартс, его факультет, Квиддич, друзья… К черту все!
Положив руки в карманы брюк, блондин направился в сторону гостиной старост, где его ожидала девушка, которую он так ненавидит.
Гермиона сидела в кресле, листая маггловскую книгу, в суть которой девушка совершенно не вникала.
Ее голову занимала другая мысль. Мысль, вот уже два месяца не дающая ей покоя. Ну а если не врать себе, то это человек, а не мысль. И в прямом, и в переносном смысле.
Что бы она ни делала, как бы не пыталась сблизиться с Драко, все было без толку. Он манил ее взглядом и исчезал. Презирал и пропадал. Целовал ее и уходил. Занимался сексом и растворялся в гостиной.
Что она делала не так? Почему же он ведет себя так, будто между ними ничего не было? А может, для Драко Малфоя это действительно “ничего не было”?
Но для Гермионы все было серьезно. Каждый взгляд, прикосновение рук. Все было настоящим для нее, особенным. Ведь у нее не было тысячи поклонников, и она не использовала людей, поигравшись пару дней. А потом выкидывая, как ненужные перчатки, покупая новые. Гриффиндорка скучала по нему, по его жестам, голосу. Этому холодному и спокойному взгляду, прямой походке. Он был весь такой правильный, красивый. Но почему же тогда просто кидал ее каждый раз, едва подарив какую-то надежду?
Она не могла забыть ту ночь, после Хэллоуина. А Драко просто не замечал ее. Она думала об этом, а у него были проблемы и посерьезнее размышлений о каких-то глупостях. Парень делал вид, что не он каждый день раздевал девушку взглядом, что не его губы терзали ее вечером, что не она приходила к нему ночью и спасала от жутких кошмаров. И от этого становилось невыносимо тяжело. Малфой нагло пользовался ею в нужных для себя целях, а потом отмахивался, как от ненужной вещи.
Если Драко не чувствует ее боли, и его не трогают ее слёзы, то стоит задуматься - а имеет ли он вообще какое-либо отношение к Гермионе? Ведь девушка не заслуживает такого пренебрежения. Так зачем Грейнджер позволяет ранить себя снова и снова? Неужели она - мазохист?
Тишину прервало чье-то покашливание.
Явился!
Блондин, поджав губы, шел по направлению к своей спальне, не обращая внимания на гриффиндорку.
– Драко!
– воскликнула она, отчего Малфой не спеша развернулся, презрительно глядя на девушку.
Он не мог не заметить опрятных волос, что было редкостью. Симпатичного лица из-за собранных локонов. Скул, прямого носа. Красивых глаз и длинных ресниц. Какая-то она была другая сегодня, иная.
– Хм, ты вышла из душа? Как интересно… - холодным тоном произнес он, не сводя серых глаз с грязнокровки.
– Но я хочу спать, Грейнджер. Так что, всего доброго.
– Пф… Вот так всегда! Ты меня что, боишься? Каждый раз, когда между нами что-то происходит, ты просто отгораживаешься. Да что с тобой творится?
– прошипела Гермиона, взглядом метая молнии в слизеринца. Она не могла понять, что он чувствует, почему так себя ведет.