Мы из подводного космоса
Шрифт:
Глеб по современным понятиям женился поздно. После окончания училища он все свои молодые силы отдавал службе. Пока не встал на ноги, он не считал возможным создавать семью. Лишь оказавшись на командирских курсах в Пе-тербурге, он познакомился с приятной девушкой Валерией и через месяц состоялась свадьба. А ещё через год родился сын. Когда Глеб, счастливый и радостный, а супруга, умиротворённая и спокойная, как все женщины, выполнившие свой природой предназначенный долг, принесли сына домой и распеленали его, то боевой командир впал в прострацию. Он потрогал каждый пальчик ребёнка на руках и на ногах. Какие они маленькие, но на них уже есть ноготочки. Он пересчитал пальчики. Точно по пять на ручках и на ножках. Но какие они цепкие, стоит протянуть свой палец, как детские тут же охватывают его и их не оторвать. Какая нежная кожа на попке и на ножках. Какие розовые пяточки! Жена поначалу боялась купать ребёнка. Глеб приходил со службы, сбрасывал шинель и приступал к купанию. Сын вздрагивал, когда оказывался в тёплой воде, семенил ручками и ножками и, наконец, затихал от блаженства. Его беззубый рот улыбался, пускал пузыри. Отец аккуратно одной рукой намыливал его и нежно смывал приятно пахнущую пену, ощущая бархатную кожу маленького человечка. В конце его споласкивали заранее приготовленной водой из кувшина. Они говорили с женой сакраментальную
Потом наступало священнодействие – кормление ребёнка. Глеб Евгеньевич замирал от восторга. Нет ничего прекраснее в мире, чем видеть, как молодая мама кормит своего ребёнка. Это чудо! Не случайно величайшие художники мира писали свои шедевры, изображая мадонну с ребёнком. Маленький голодающий набрасывался на большую женскую грудь, наполненную молоком. В начале он жадно сосал, поглощая самую питательную жидкость, которую создала природа для малышей. Потом внезапно засыпал. Валерия, видя, что сын поел мало, нежно брала свою грудь и играла соском во рту малыша. Маленький обжорка вдруг спохватывался, что он не всё съел, и начинал с удвоенной жадностью насыщаться молоком. Он даже урчал от удовольствия, покусывая сосок. Жена морщилась от боли, но стойко выполняла свой материнский долг. Иногда сынуля отваливался от материнской груди, и Глеб видел, как из соска продолжает выделяться молоко. В этот момент ему хотелось плакать от нежности и восторга. Какая великая тайна заключена в женском организме! Это микрокосмос, как сейчас любят говорить учёные. Конечно, он намного сложнее, чем мужской. Можно сказать, что мужчина всего лишь придаток женщины. Он нужен в природе всего лишь для одной функции. Да ещё, пожалуй, для службы на подводной лодке. Наконец, кормление заканчивалось, и малыш засыпал здоровым сном. В это время он интенсивно рос. Однажды в порыве нежности Глеб прильнул к обнажённой груди счастливой Валерии и попробовал молоко, недоеденное его сыном. Оказывается, оно сладкое! Это открытие поразило тридцатилетнего «ребёнка». Оно сладкое и какое вкусное!
Глеб поражался изменениям в поведении жены после рождения сына. Раньше она была внимательна и ласкова с мужем. Чем, собственно, и привлекла Глеба. Теперь она стала нежной. Нежной к маленькому существу. Валерия находила слова нежности, которые Глеб никогда раньше не слышал от неё. Бывало, наклонится к коляске, где первые месяцы жил маленький мужичок, и что-то говорит, говорит ему нежное и ласковое, а тот только гукает в ответ. Малыш понимал её с полуслова. Но стоило ей выйти в магазин, оставив спящего сыночка на руках отца, как одновременно с аккуратным закрытием двери маленький «Коля Басков» просыпался и устраивал многочасовой концерт, пока не хлопнет внизу входная дверь в подъезде дома и в квартире не появится мамочка. Ну и помучился Глеб Лесков! Супруга задорно смеялась, когда он в лицах рассказывал ей о своих мытарствах. Она не верила, что её любимый сынок целый час «держал рот корытцем», при ней он никогда не плакал. Как она этого добилась, молодой отец не мог объяснить. Видимо, мать и ребёнок связаны на генном уровне. Иногда Глеб ловил себя на мысли, что ревнует жену к ребёнку. Естественно, он автоматически после появления сына перешёл в жизни жены на второй план. Это сразу почувствовалось во всём. Но, как опытный командир, постоянно работающий с людьми, смирился, понимая неизбежность происходящего. Но когда жена, по совету опытных подруг, на ночь стала класть рядом с собой маленького прожору и давать ему ночью грудь, не вставая, а место Глеба оказалось на кушетке в другой комнате, то Глеб Евгеньевич почувствовал острую к себе жалость. И, главное, он нашёл понимание у других командиров, которые тоже по разным причинам нередко подвергались такому же жестокому остракизму. Великая сила – мужская солидарность! Валерия ласково улыбалась … и вдруг она заплакала. Зарыдала навзрыд….
В этот момент командир почувствовал опасность. Есть такое понятие – командирское чутьё. Опасность была рядом. Он вскочил. «Боевая тревога! Боцман, ныряй на глубину сто метров! Полный ход!» Страшный удар потряс лодку… Неизвестная субмарина килём, самой крепкой своей частью, ударила поперёк нашей лодки и разрубила, вырвала её боевую рубку. Вода под огромным давлением ворвалась в жизненное пространство, разрывая людей на части, ломая стальные переборки под стон и крики обезумевшего экипажа. Погас свет. Всё руководство в центральном посту погибло мгновенно. В полной темноте обречённая, неуправляемая лодка начала падать на дно океана. Концевые отсеки, куда не попала вода, и где ещё находились люди, на почти километровой глубине были раздавлены и разлетелись как орехи. Мощные пузыри воздуха вырвались на поверхность и медленно таяли среди бурлящих океанских волн. Всё стихло. Никаких следов. Только чайки пронзительно кричали. Чайки, в которых поселились души погибших моряков…
Через полчаса чужая подводная лодка всплыла, точно определила широту и долготу места для доклада своему руководству. О трагедии ни слова, чтобы не перехватили сообщение русские. Она выполнила всё, что требовалось от неё. Накануне подошла близко к русской лодке. Записала её шумы. Несколько раз прошла вокруг неё и над ней. А сегодня столкнулась с ней. Случайно, из-за плохой гидрологии. Однако мудрецы считают, что в жизни нет ничего случайного. Опасное маневрирование всегда чревато трагедией. Совершив подлость, «незнакомка» воровато покинула район. Срочно, пока нет свидетелей. А океан – молчит. Океан умеет хранить свои тайны. Шла холодная война. А в любой войне жертвы неизбежны…
Наша лодка после безрезультатных поисков была объявлена пропавшей без вести. Подрастающему Александру Глебовичу Лескову безутешная молодая мама с красивым именем Валерия на вопрос сына: «Где папа?», говорит, что отец ушёл в море. Ушёл и не вернулся…
Море, море…Ты полно благородства. Тебе не нравятся подводные лодки, загрязняющие атомными отходами твои бирюзовые воды, источник жизни на Земле. Тебе не нравятся люди, не ведавшие, что творят. Море, ты давно поняло, что в преступной подводной войне люди деградируют. И за это ты их наказываешь.
17. Рулевой матрос Ширяев
«У моряка нет трудного или легкого пути,
Подводные лодки, величайшие творения современного человека, элегантно пришвартованные по три корпуса справа и слева от плавпирса, четко вырисовывались на фоне черной воды. Их тела были покрыты снегом. Снегом были завалены окружающие губу Оленья сопки. Белая земля, белые длинные «существа» и черная вода Баренцева моря. Вместо неба белое марево, насыщенное снегом, который периодически внезапно вываливался на море и на землю в виде мощных снежных зарядов. Красиво!
После Средней Азии, откуда прибыл матрос Владимир Ширяев для прохождения действительной военной службы, после Ташкента – его родного самого красивого и солнечного города, ему было очень тяжело на Севере, особенно с началом полярной ночи. Всё время хотелось спать, он всё время ощущал недомогание от апатии и отсутствия, казалось бы, жизненных сил. Начальники поначалу посчитали, что он ленив, и частенько наказывали его за это. А он ничего не мог поделать с собой и, конечно, страдал от незаслуженных обид. Он никогда раньше не видел моря, но с детства мечтал служить на Флоте. «Снятся часто мне по ночам дельфины, снятся чайки и мачты бригантины, – это о нем, – след мой волною смоет, но я на берег с утра приду опять. Море, ты слышишь, море, твоим матросом хочу я стать» И мечта его сбылась. Его направили на подводную лодку «С-338» на должность рулевого-сигнальщика в боевую часть «БЧ-1-4». Внешне он производил впечатление эдакого увальня, а на самом деле, это был юноша с богатым внутренним миром, с прекрасными семейными интеллигентными традициями, глубоко мыслящий и анализирующий «всё и вся». Его в первый же день службы на Северном флоте заинтересовало, почему лодки швартуются к плавучему пирсу? И сам к концу дня нашел ответ на этот вопрос, когда дважды вода Баренцева моря поднимала пирс вместе с лодками во время прилива метра на три-четыре и дважды опускала при отливе. Приливы и отливы – интересное необычное явление, с которым он раньше никогда не сталкивался. Он был поражен свойственным только Северу эффектом «северного сияния». Ночное небо озарялось то стрелами, то лучами, то разноцветными занавесями, причем все это двигалось, переливалось в цвете, исчезало и возникало вновь. Красота «северного сияния» завораживала!
Осваивая свою морскую профессию, Владимир Щиряев испытывал гордость, что он выполняет на лодке сразу две должности – рулевого и сигнальщика. Да, на надводном корабле это разные профессии, а на подводной лодке, где количество экипажа ограничено, некоторые моряки выполняли по две должности. Все рулевые на его средней дизельной подводной лодке несли дополнительные обязанности сигнальщиков. Когда лодка находилась в надводном положении, без сигнальщика не обойтись. Он ведет наблюдение за обстановкой, обеспечивает связь лодки с берегом и кораблями в море средствами зрительной связи – сигнальным прожектором и флажным семафором. Когда лодка погружалась, надобность в сигнальщиках отпадала, и они выполняли обязанности рулевых. Прослужив на подводной лодке несколько месяцев, матрос Ширяев сделал очень важный вывод, поразивший его. На подводной лодке пять рулей – один вертикальный, благодаря которому корабль удерживается на заданном курсе, и четыре горизонтальных: по два в носу и в корме. Подводный корабль под водой летает как самолет. Когда у самолета нос опускается, он идет вниз, лодка при дифференте на нос идет на погружение. Когда у самолета нос поднимается, он набирает высоту, лодка в этом случае – при дифференте на корму – всплывет. Горизонтальные рули управляют процессом всплытия и погружения почти так же, как у самолета закрылки при взлёте и посадке. Но, в отличие от летчиков, моряки на подводной лодке под водой ничего не видят. На лодке нет ни окон, ни иллюминаторов. Она под водой слепа и управляется только по приборам. От искусства штурмана зависит точность и безопасность кораблевождения. Плавание вслепую называется плаванием по счислению, т. е. по расчётам. Если штурман невнимателен или у него плохо с математикой, то он может повторить «подвиг» самого плохого штурмана на флоте – матроса Железняка, который, как поется в песне, «…шел на Одессу, а вышел к Херсону». Но как научиться управлять горизонтальными рулями? Пока что матрос Ширяев боялся даже подойти к этим рулям. Он с восхищением наблюдал, как лихо боцман – старшина команды рулевых-сигнальщиков мичман Савченко Федор Федорович легким движением штурвала заставляет тысячетонную лодку всплывать или погружаться в зависимости от тактической обстановки в море.
Офицеры тоже несли на корабле двойную нагрузку. Штурман подводной лодки старший лейтенант Алексей Игольников выполнял обязанности штурмана – командира боевой части № 1 и командира боевой части № 4 – команды связистов, поддерживающих радиосвязь подводной лодки с берегом. Старший помощник командира капитан-лейтенант Лесков Глеб Васильевич руководил по совместительству радиотехнической службой подводной лодки, а это глаза и уши корабля – гидроакустика и радиолокация. Владимиру нравилось сознавать, что он служит на подводной лодке. Здесь необычный демократизм – все находятся в одинаковых условиях: и офицеры, и мичманы, и матросы. Все едят с одного котла. Все одинаково переносят тяготы и лишения подводной службы. Офицеры обращаются друг к другу по имени и отчеству, к матросам на «Вы», как положено по Уставу. Командир капитан 3 ранга Климов Валерий Прокопьевич никогда не использует «бранных слов», всегда собран и спокоен. Матрос Владимир Ширяев с благоговением прочитал слова капитана 2 ранга Магомеда Гаджиева, Героя Советского Союза, командира дивизиона подводных лодок Северного флота в годы Великой Отечественной войны: «Нигде нет, и никогда не будет такого равенства в бою перед лицом славы и смерти, как у экипажа подводной лодки, где все либо побеждают, либо погибают!» Великие слова о героях-подводниках. «Да, служить на подводной лодке нам, комсомольцам 1960-х годов, – большая честь!» Прежде, чем матросу Ширяеву разрешили нести самостоятельно вахты рулевого и сигнальщика, ему пришлось в течение двух месяцев сдавать два десятка зачетов по устройству подводной лодки, по легководолазной подготовке, по знанию Азбуки Морзе и умению работать сигнальным прожектором и, конечно, по знанию своего заведования. Ему нравилось называть морские термины, когда он докладывал штурману свои знания по устройству вертикального руля: – перо руля, баллер, румпель, рулевой привод, рулевая машина. Он добросовестно пролез по отсекам подводной лодки, ощупывая руками все детали устройства вертикального руля, и эти знания остались у него на всю жизнь.