Мы из подводного космоса
Шрифт:
Вечером она провожала его на вокзале. Он должен был ехать по путёвке в санаторий в Крым. Это закон для подводников, часть отпуска надо провести под контролем врачей. Он упрашивал Евгению Сергеевну поехать с ним или разрешить ему остаться у неё. Ответ был один: «Нет, нет и нет». Тогда он в отчаянии сказал ей: «Евгения Сергеевна, будьте моей женой. Вы самая прекрасная женщина! Вы моя мечта». Она не засмеялась, чего боялся Андрей. Она ласково, как котёнка, погладила Андрея по красивому лицу и очень серьёзно начала говорить: «Я не хочу быть женой подводника. Я испила эту чашу страданий до дна. Я хочу каждый день видеть любимого человека. Я хочу по вечерам бродить с ним по городу. Иногда ходить в театр. Хочу вместе с ним смотреть дома телевизор. Хочу каждый вечер ложиться в постель с любимым. Я хочу быть уверенной, что с ним всё будет хорошо. Вы же, подводники, ничего этого дать женщине не можете. Все годы замужества я страдала, я боялась за Игоря. Поэтому и ребёнка не завела. Ты, Андрей, мне очень понравился. Я могла бы тебя полюбить и посвятить тебе всю свою жизнь.
Она запретила. Приказала – забудь. «Как мне дальше жить, не видя её, не слыша её голоса, не ощущая её ласковых и таких умелых рук?..» Отчаяние охватило юношу. Разбитое сердце трепетало и билось в груди, а слёзы, непроизвольные слёзы жалости к себе и нежности к Евгении Сергеевне, медленно катились по его юному лицу. Такой жуткой концовки он никак не ожидал. Самое горькое и обидное в том, что она сказала правду. Не каждая женщина может быть женой подводника, он по опыту своих друзей не раз уже убеждался в этом. Евгения Сергеевна могла бы быть, но она не хочет. А других женщин ему не надо!.. Поезд набирал скорость, колёса учащённо постукивали на стыках, а за окном белая ночь вступала в свои права.
Через несколько лет капитан 2 ранга Андрей Дронов ожидал в аэропорту самолёта чтобы лететь на Камчатку, куда его назначили командиром подводной лодки. Он направился к буфету купить минеральной воды, но вдруг поражённый остановился. Навстречу шла элегантная и красивая Евгения Сергеевна. За руку она вела мальчика пяти-шести лет. Белокурые волосы, чёрные глазки, внимательный взгляд, открытое улыбающееся лицо. Мальчику только что мама купила коробочку с соком и он, счастливый и радостный, готовился пить сок через трубочку. Евгения Сергеевна сразу же узнала Андрея. Заулыбалась, остановилась, протянула руку. Андрей протянул свою, и она, окинув быстрым взглядом, с радостью увидела свой перстень на его руке. Рядом мелькнуло обручальное кольцо. «Здравствуйте Андрей, – сказала она, – Рада, очень рада. Вижу, у вас всё хорошо». Она показала глазами на обручальное кольцо. Затем она наклонилась к ребёнку и сказала странную, как решил Андрей, фразу: «Сынок, посмотри внимательно на этого моряка. Запомни его!» Андрей присел на корточки перед ребёнком и спросил, как его зовут. Мальчик чётко ответил: «Андрей!» Видя замешательство старшего Андрея, Евгения Сергеевна вдруг заторопилась: «Наш папа машет рукой. Нам пора идти». Андрей увидел высокого представительного мужчину средних лет с красивой гривой седых волос. Они быстро пошли к нему, весело переговариваясь. Мальчик ещё раз обернулся, чтобы посмотреть на моряка-подводника, и в этот момент у Андрея ёкнуло сердце. Где-то он видел это лицо. Что-то отдалённое знакомое мелькнуло на этом лице. Взрослые с вещами и с ребёнком пошли к стойке регистрации. Сдали багаж и прошли к месту сбора пассажиров рейса на Париж. Он ещё раз увидел свою богиню – Евгению Сергеевну и её ангела – мальчика Андрея, затем их всех повели на посадку. «Где же я видел это лицо? Где!?» И вдруг, словно молния пронзила его, словно раздался гром среди ясного неба. Он остановился, пораженный своей догадкой. Одно слово поставило всё на свои места: «В зеркале!!!»
21. Борьба за живучесть
«Такова уж ваша участь – бороться за живучесть, поставив целью во главу – всегда держаться на плаву».
Праздничный вечер в ресторане «Прибой» заканчивался. Старший лейтенант Малахов Алексей Андреевич отмечал встречу с друзьями и свой двадцать четвёртый день рождения. Три года после окончания училища пролетели в тяжёлой лейтенантской службе. Вчера он прибыл в родной Севастополь в краткосрочный отпуск, привёз жену к матери. Жена на шестом месяце беременности. Лодка, на которой Малахов служит в реакторном отсеке, собирается надолго в плавание. Значит, когда подойдёт время рожать, он будет далеко от родных берегов и ничем не сможет помочь своей женульке. Друзья ещё соображали на посошок, а Алексей с женой уже вышли на свежий воздух. На прощание он продекламировал им с явным желанием
Графская пристань в свете луны…
На крымский город Севастополь падал снег. Для южных городов – это стихийное бедствие, а для гористого Севастополя вдвойне. Троллейбусы не смогли преодолеть обледенелые подъёмы и, заснеженные и печальные, стояли вдоль трассы. «Начинает действовать закон Мерфи, – подумал Алексей, большой любитель интеллектуального юмора. – Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается. А если может случиться несколько неприятностей, они происходят в самой неблагоприятной последовательности». Дальнейшие события подтвердили правильность этой мудрости.
До дома далеко. Жена посмотрела на Алексея ласково-призывным взглядом. Он взбрыкнулся и исчез на соседней улице. Через минуту к ней подъехала снегоуборочная машина. Алексей выскочил из кабины, назвал водителю адрес, передал ему приличную купюру, помог жене сесть и, поскольку место было только одно, сказал, что придёт пешком через час. Но через час он уже был в комендатуре. Его забрал патруль во главе с помощником военного коменданта, когда он повторно вышел из ресторана, решив после удачной отправки жены отметить свой подвиг. Соточка «Столичной» освежила его. Возможно, там была ещё одна, но он этого уже не помнит. Наступил провал, а когда он очнулся, машина привезла его на гауптвахту.
Утром гигантских размеров старшина гауптвахты громовым голосом дал команду всем арестованным до приезда коменданта привести в порядок форму одежды: «Все пуговицы должны быть пришиты намертво, как шлагбаум». Когда стоящие рядом матросы изобразили улыбку, старшина встрепенулся: «Я слышал, что там кто-то улыбался». И ласково пригрозил: «Если вы хотите что-то сказать, то лучше молчите». Один матрос только было открыл рот, как старшина заорал: «Не хочешь слушать – возьми тряпку со шваброй и устраняй зазор между полом и тряпкой. Ты у меня смотри! Я где нормальный, а где и беспощаден». Поиграл желваками и рявкнул на всех: «Молчать! Или я сейчас буду зверствовать».
Комендант города, как это принято в морских гарнизонах – армейский подполковник, переодетый в морскую форму, чтобы, видимо, не было жалости к плавсоставу, объявил старшему лейтенанту А.А.Малахову трое суток ареста. Мольбы и вопли осуждённого, размахивание удостоверением, где указано, что вчера у него был день рождения, размягчили душу коменданта. Он в задушевной беседе в розовых тонах описал, в каких деталях будет указано в письме командованию части о беспробудном пьянстве А.А.Малахова в городе-герое Севастополе. На углу отпускного билета он размашистым почерком написал чёрной шариковой ручкой об аресте офицера и расписался. Чего только не наслушался Алексей, пока в тоске сидел на «губе».
Вот комендант инструктирует патрулей: «Ведите себя так, как будто вы культурные люди… Матрос идёт в увольнение на берег, чтобы отдохнуть душой и другими частями тела…Корову бойтесь спереди, лошадь сзади, а пьяного матроса со всех сторон». Когда Алексей, уходя, толкнул дверь к коменданту, чтобы взять свои документы, тот, не отрываясь от газеты, крикнул: «У вас что, языка нет, чтобы в дверь постучаться?»
Старшина гауптвахты доставил флотскому офицеру тоже очень много приятных минут. Вот он кричит своим громовым голосом: «Эй, вы, трое! Идите оба ко мне!» Вот распекает курильщиков: «Или вы прекратите курить, или одно из двух!» Когда доброволец из арестованных художественно раскрасил масляной краской стенку, старшина вежливо, еле сдерживая гнев, спросил: «Товарищ матрос, что вы такой кривой квадрат нарисовали? Вы что, дальтоник, что ли?» Но особенно поразил Алексея и он даже решил взять себе на вооружение последний сленг пиратоподобного старшины: «Тут один комик подходил, спрашивал, можно ли это заменить на то, я ему сказал нет, сначала там, потом здесь».
Когда офицер-подводник Алексей Малахов вышел на свободу, у него был разработан план, что делать, чтобы смыть позорное пятно в его служебной биографии. Надо спасать честь!
Первым делом дома он вскипятил воду и опустил в неё угол отпускного билета, где стояло факсимиле коменданта. Туш от шариковой ручки растворилась, а типографский и машинописный тексты не претерпели никаких изменений. Подсохший отпускной с обратной стороны он аккуратно прогладил утюгом. Всё, отпускной билет чист.
Теперь надо перехватить письмо на Север, в родную часть. Здесь без помощи Михаила Петровича не обойтись. Преподаватель училища, где юношей Малахов постигал азы ядерной физики и приобретал навыки управления ядерным реактором, высокий дородный хохол в звании капитана 2 ранга, Михаил Петрович Охрименко, встретил неожиданного гостя с украинским радушием. Он был прост и доступен. Курсанты обожали его и доверяли ему все свои тайны. Михаил Петрович любил возиться с мальчишками, и многим из них он заменил отца в суровых условиях казарменной жизни.