Мы можем жить среди людей...
Шрифт:
– Они скоро будут здесь… придут и съедят нас… – донеслось из-за двери.
Похоже, парень бредил. Что-то знакомое кольнуло Эмму. Где-то она уже слышала это. «Они скоро будут здесь… они здесь…»
Ну конечно, коридоры Нижнего уровня, по которым она бродила прошлой ночью! Надпись на стене… Точно такие же слова! Или почти такие… Странное совпадение, но ведь это только совпадение. Парень за дверью говорит о своих заболевших товарищах. О ком было написано на стене – теперь уже не понять.
Валёк сунул флешку в дверной
– Чертова дверь…
На пороге стоял невысокий, худющий парень. Кожа его поражала какой-то даже не бледностью, а серостью. Рот ввалился, а глаза, наоборот, казались вытаращенными. Огромная черная радужка заполняла почти все глазное яблоко. Парень трясся и не поднимал головы. Так и зашел, глядя исподлобья, из-под спутанных, отросших волос.
– Закрывайте дверь… – проговорил он хриплым голосом, – иначе они придут сюда…
Но и без его советов Валёк знал, что делать. Дверь закрылась, тихо лязгнув. Ребята расступились, Таис и Федор вообще завернули за угол коридора.
– Иди за мной, – велел Валёк и спрятал свой нос в воротнике толстовки.
Узкие кладовочки в самом конце коридора, видимо, пустовали. В одну из них поместили Кренделя – так назвал сам себя парень.
– Тут не очень удобно, но позже мы принесем тебе одеяло и матрас, – пообещал Валёк. – Что с вами случилось-то?
Крендель опустился на пустующую полку одного из стеллажей у стены, передернул плечами, забубнил:
– Не знаю я, что… стали все ругаться сначала… Жека подрался с Васькой… А после Васька посерел и сдурел… И Клин тоже… как они… сначала ругался и орал, после стал прыгать… А ночью Клин и Васька поймали Жеку и съели… меня тоже хотели, но не поймали… Я ушел от них…
– Что за чушь? Как съели? – не выдержал Валёк.
– Да бредит он. Может, еду ему принести? – предположила Эмма. – Ты есть будешь, Крендель?
Тот затряс головой и согласился:
– Буду… есть буду… есть очень хочется…
– Сейчас принесем.
Кренделя закрыли на механическую простенькую щеколду. Для кладовок не предусматривалось сложных электронных замков.
– Притащим ему еду, а после лекарства, – распорядился Валёк. – Федь, присмотришь, чтобы его не выпускали?
– Придется. – Федор стоял чуть в отдалении, и в его глазах явно читалось неодобрение. Что ему не нравится? Парень этот, Крендель, еле держится на ногах, вот-вот свалится. Бояться его абсолютно нет причин. А вот вирус может оказаться опасным. Потому лекарства нужны прямо сейчас.
– Коль, надо делать проход. – Эмма повернулась к Коле.
Тот выглядел потрясенным, видимо, внешний вид Кренделя очень его впечатлил. Проведя рукой по коротко стриженной голове, Колька проговорил:
– Что это за ерунда у них? Как называется эта болезнь?
– Надо поискать в сети, но сначала нужен проход. – Эмма подошла к Коле
Коля вздрогнул, посмотрел на Валька и проговорил:
– Зря мы его впустили. Вот посмотрите, ребята. Его жаль, конечно, но у нас тут мальки, девчонки. Если эта зараза расползется, нам всем будет каюк.
Последнее слово прозвучало как приговор. Эмма вдруг вспомнила кости в пыльном коридоре. Может, тот человек умер как раз от этой болезни? Да глупости это, быть того не может. До сих пор никто не болел на станции, значит, вируса не было. Он не мог сохраниться столько времени. Или мог?
– Не дрожи, Колючий, – бросил ему Валёк, – уже впустили. Эмма твоя этого захотела. Так что вам надо, вы и делайте проход. Если надоест, можете его прогнать.
– Очень логично, – вмешался Федор, – сначала ты его впускаешь, а после говоришь, что не твое дело.
Валёк повернулся и направился к базе. Видимо, посчитал, что говорить больше не о чем.
С лекарствами помог лон, как всегда. Иммуномодуляторы были в наличии в каждой каюте, их периодически давали детям. Благодаря этим препаратам восстанавливался и активировался иммунитет, и дети не болели. Эмма вообще не помнила, чтобы ее одолевала какая-нибудь хворь. Иногда болела голова от усиленных занятий, как-то раз в коридорах ей продуло ухо, оно заболело к вечеру. Но все это решалось быстро и легко. В ухо лон закапал обезболивающее, дал Эмме иммуномодулятор, и к утру все прошло.
Были еще антивирусные препараты. Ими не пользовались, но про них рассказывали на уроках. Если вдруг на станцию попадет вирус – крейсеры ведь регулярно приходят, они могут завести инфекцию, – антивирусные пилюли должны быть под рукой. Эти препараты действовали быстро и уничтожали все известные вирусы и даже неизвестные. В сочетании с иммуномодуляторами они полностью сводили на нет возможность эпидемий на станции.
Колючий думал лезть за лекарствами сам, но Эмма вдруг поняла, что очень хочет увидеть лона. Просто увидеть, прикоснуться к нему и лишний раз убедиться, что благополучный Второй уровень все еще существует, а не канул в прошлое или еще куда-то.
Вдохнуть теплый приятный воздух, пройтись по коридорам. Пусть она уже и не имеет права жить там, но есть лон, и он всегда будет защищать и помогать. Есть все-таки кто-то умный и сильный, кому небезразлична судьба Эммы. И неважно, что это всего-навсего робот и он выполняет заложенные в него программы. Наоборот, это большой плюс. В лоне можно быть уверенной.
Все же остальное оказалось зыбким и непредсказуемым.
Эмма верно рассчитала время, когда у Сони должны быть общественные работы. Пробралась в каюту, чувствуя себя чуть ли не преступницей, нарушающей Закон. Хотя в Законе ведь нет пункта о том, что взрослые не имеют права находиться на Втором уровне.