Мы можем жить среди людей...
Шрифт:
– Валька рвет с утра. Он вообще не может даже кружку воды выпить. Зеленый стал, на ногах не стоит. Коль, он же умрет так… – Не болтай. Сейчас посмотрю.
Тут до Эммы наконец дошел смысл того, что говорила Нитка. Лекарства не помогают. Валёк не то что не поправился. Наоборот! Все стало плохо, очень плохо, судя по словам Нитки.
Эмма быстро поднялась, схватила штаны – она спала в пижаме – и, сказав: «Сейчас!», кинулась переодеваться. У нее у самой задрожали руки, пока натягивала толстовку и застегивала молнию. Если антивирусники бессильны, то это уже не вирус. Это что-то
Валька она нашла сидящим на кровати. Голова опущена, руки худые. В комнате все пропахло рвотой, и Эмму саму затошнило, как только она вошла в спальню.
– Валёк, ты как? – спросила осторожно и тут же подумала, что зря сюда пришла. Она наверняка подцепит заразу. Валёк, наверное, сейчас просто рассеивает вокруг себя инфекцию.
И что это за инфекция?
Валёк не ответил. Поднял голову, и Эмма с ужасом увидела, что радужка его глаз стала почти черной и огромной. Белка не видно, одна чернота. Лицо посерело, губы ввалились. Валёк хотел что-то сказать, но язык не повиновался ему, и получилось лишь какое-то мычание.
– Черт бы побрал этих диких! – ругнулся за спиной Колька. – Нашли же заразу, придурки. Валька надо обязательно напоить. Хоть чуть-чуть. У него же обезвоживание, совсем посерел. Иначе он умрет без воды.
Нитка мотнула головой и сказала:
– Я заварила ему чай. Ночью его рвало, но он не будил меня… А утром я встала и увидела, что ему еще хуже… Я думала, что он поправится от лекарств.
Эмма увидела на стуле кружку с еще теплым чаем, взяла ее и приблизилась к Вальку.
– Давай попьешь немного. Ложечку принесите, ребята. Попробуем его напоить с ложечки.
Руки у Эммы все еще дрожали. И зачем она лезет сюда? Надо держаться подальше от Валька, от всей этой компании… Надо вернуться к лону и отсиживаться в каюте… Где угодно, только не тут, на Нижнем уровне…
Нитка сунула чайную ложку, Эмма присела, сказала Кольке:
– Тебе надо будет засунуть его в душ, воняет рвотой невозможно.
После попробовала еще раз заговорить с Вальком:
– Давай еще раз попробуем. Немного попьешь, и все. Давай?
Валёк резко выпрямился, схватил Эмму за запястья, сдавил и рванул в сторону. Кружка полетела на пол, Эмма завалилась, стукнувшись коленями о край кровати. Валёк размахнулся и врезал бы Эмме по голове, если бы его руку не перехватил Колька.
– С ума сошел, что ли? – заорал он.
Валёк накинулся на Колю, но Эмма успела подняться. Вдвоем они еле одолели бушующего друга, уложили на постель. Колька прижал его руки к кровати и велел:
– Нитка, неси веревки или пояса, что там у вас есть! Быстрее!
Нитка, плача, притащила какие-то подтяжки, и Колька ловко связал ноги и руки Вальку.
– Бред какой-то… – пробурчал он, отходя в сторону, и, повернувшись к Эмме, сказал: – Иди вымойся. Я после тебя. Потом тут помою и его переодену. И надо выпить что-нибудь для иммунитета. Давай быстрее!
Эмма кинулась в душ.
Одежду выбросить, в ней ходить уже невозможно. Дон раздобудет новой, если что… И тереть, тереть мылом руки, лицо… Даже нос внутри вымыть мылом…
Глядя,
Эмме казалось, что она перешла на новый уровень игры и все правила поменялись. А те бонусы и жизни, что она заработала раньше, теперь вдруг стали недействительны. Как играть на новом уровне? А уж тем более как выиграть?
Эмма перекрыла рычажки кранов и подумала, что не хочет играть. Вообще не хочет. Убираться надо отсюда, это единственное верное решение. Надо открыть ту дверь, в проеме которой сгорела флешка Федора. Ту самую дверь, за которой могут находиться челноки. Завести челнок и вылететь на Землю. Туда, где есть взрослые, которые смогут помочь.
Вот что надо сделать, и немедленно! Вот прямо сейчас она и пойдет к двери. Нечего больше ждать, надо действовать.
Колька долго возился в комнате Валька, после долго торчал в душе. Вернулся взъерошенный и молчаливый. Сел на матрас, посмотрел на Эмму, спросил:
– Как ты?
– Никак.
– Ясно. Есть будешь?
– После. Давай поговорим. Коль, надо что-то делать.
– Нуда. Надо. Надо пойти и записать имя Ильи на стене памяти в коридоре.
– Почему только Ильи? А Федор? – Эмма произнесла имя Федора и запнулась. Стало горько до невозможности и захотелось орать и пинать все, что подворачивается под руку.
– Я не видел Федьку и Тайку мертвыми. Потому и не верю в их смерть.
– Но они же до сих пор не пришли!
– Мало ли что. Они могут быть ранены, могут застрять где-то в коридорах, закрыться в кладовках. Что угодно может быть. Надо вернуться на Третий уровень за ними. Этим я и собираюсь заняться. Сегодня второй день крейсеров, сегодня еще можно попробовать.
– Ты с ума сошел, Коль? Хочешь тоже погибнуть? Даже не думай, я не пущу тебя.
– Ты не пустишь? – Колька усмехнулся и посмотрел как-то странно, с удивлением и радостью, что ли.
– Не пущу. Ты – мой друг, я за тебя тоже немного отвечаю.
– Ладно, посмотрим. Давай поедим, а там видно будет. Но на Третий уровень надо сходить по-любому. Надо узнать, что с ребятами.
– Хорошо, сходим. Но давай сначала откроем те ангары, помнишь? Которые закрытые. Ту дверь, в замках которой высокое напряжение.
– Зачем? – совершенно искренне удивился Колька.
Эмма понизила голос и сказала:
– Коль, надо выбираться со станции. Надо найти взрослых, надо понять, что тут происходит. Мы пробовали разобраться во всем, попав на Третий уровень, но у нас ничего не вышло. Значит, надо поискать здесь, внизу. Почему дверь закрыта? Не потому ли, что там челноки и выход? Может, поэтому интеллект корабля и заблокировал дверь?
– Думаешь, это сделал Моаг?
– Уверена. Хотя тут много непонятно. Моаг контролирует роботов, и роботы доброжелательны к детям. Опасны только пятнадцатые. Может, глюк в блоке, что отвечает за робототехнику? Может, получится на челноке облететь станцию и найти возможность попасть в серверную?