Мы наш, мы новый…
Шрифт:
Это было проделано, когда отряд из четырех миноносцев немного пошумел в Фузане, где было потоплено два небольших японских парохода и также принадлежащие Стране восходящего солнца три шхуны. При виде этих красавиц у Антона, принимавшего участие в налете, зашевелилась жаба – уж больно в хорошем состоянии они были. Обстреляли японские казармы, высадили англичан и убрались восвояси.
Через пролив шли днем, раскинув в стороны щупальца из действующих парами миноносцев, на которых находилось четыре призовые команды. За время прохождения пролива было задержано еще четыре воинских транспорта, все с воинскими грузами. Потоплено три шхуны – уж с чем-чем, а со шхунами Иессен не желал иметь никаких дел: только на
Восточно-Китайское море порадовало еще тремя транспортами, на одном из которых оказалось полторы тысячи солдат и офицеров. К сожалению моряков, самурайский дух в японцах не взыграл, и пришлось брать корабль как приз, а всех находящихся на борту объявить военнопленными. Соответственно пришлось выставить и охрану, которая приступила к разоружению «пассажиров», – те сопротивления не оказали. Иессен только возблагодарил Бога за то, что на транспортах, захваченных прежде, было столько продовольствия, так что проблем с пропитанием такого количества народу не предвиделось как минимум в течение года.
Желтое море также не разочаровало – было захвачено еще четыре транспорта с различными грузами военного назначения, а также два транспорта с личным составом. Вернее, один. С одного из пароходов по миноносцу, устремившемуся к нему с поднятым по международному коду сигналом с требованием остановиться, чересчур горячие головы открыли ружейную пальбу, даже пулемет успели установить и дать пару очередей. Недолго думая командир «305-го» выпустил по пароходу торпеду, дождался, пока тот потонет, а затем приступили к спасению оставшихся в живых. Их было не так много – на борт миноносцев было поднято не больше трех сотен человек, которых затем переправили на другой захваченный транспорт. Тот, видя участь первого, брыкаться не стал и сдался.
Вот теперь настало время Иессену паниковать. Что делать с таким количеством призов? Как ни крути, тринадцать вымпелов, на которые уже пришлось задействовать людей из числа команд кораблей. Да еще и больше четырех тысяч пленных. Все, поход пора заканчивать. Песчанин хотел было надавить на тестя – ну не на Карла Петровича ведь ему давить, – чтобы потопить корабли с грузами и продолжить крейсерство. Но натолкнулся на глухую стену непонимания: и без того было взято столько, что дай бог ноги унести, опять же японцы уже знают о русских кораблях, об этом им поступили сведения из Фузана, также было досмотрено несколько нейтралов, а они тоже могли сообщить о русских. Получалось, что Камимура их уже разыскивает, чтобы задать пару вопросов. Хорошо, хоть ему пока не известно о том, что они перегружены добычей, все знают только об угольщике, но его и потопить можно, чтобы не стеснял движения.
Приняв значительно восточнее Корейского побережья, конвой взял курс на Порт-Артур. Предложение Науменко продолжить портить кровь военным транспортам путем задействования миноносцев и банально их топить, понимания со стороны Иессена не встретило. Тот попросту приказал никуда не отдаляться, за исключением ведения дозорной службы на пределе видимости. Трудно его в чем-либо винить – как-никак, голова у него гудела от свалившихся проблем. Но даже при таком движении были встречены и досмотрены пять пароходов, три из которых оказались нейтралами, и один пошел на дно с контрабандой, Иессен больше не хотел отдавать с кораблей ни одного матроса. Нейтралы были отпущены, так как направлялись в сторону, где встреча с японцами была все же маловероятной. Другие два оказались японскими, а потому также потоплены.
Очень пригодился угольщик – что ни говори, но на половине призов угля до Порт-Артура было явно недостаточно. Хорошо, хоть оборудование захваченного парохода вполне позволяло осуществить догрузку бункеров без особых проблем, хотя и было потеряно изрядное время.
На подходе к Порт-Артуру также пришлось немного понервничать, так как конвой был обнаружен находящимися на блокирующей линии японцами. Два дивизиона миноносцев и два крейсера попытались было воспрепятствовать проходу в крепость такому богатому каравану, но Иессен не для того тащил их через два моря, чтобы вот так, за здорово живешь, отдать противнику. Впрочем, у сынов богини Аматерасу не было никаких шансов в противостоянии с русскими – их силы настолько уступали, что, как только им удалось рассмотреть крейсеры, а также выдвинувшиеся миноносцы, всяческое желание воспрепятствовать проходу конвоя тут же истаяло, как утренняя дымка. Более того – им пришлось ретироваться со всей возможной скоростью.
Впрочем, уйти у японцев не получилось бы ни при каком раскладе, так как их крейсеры были старой постройки, а миноносцы все же уступали в ходе «Росичам» минимум четыре узла. Но их никто не преследовал. Караван, состоящий из судов, некогда принадлежавших Стране восходящего солнца, медленно и величественно вошел под защиту береговых батарей и лег в дрейф, не слишком приближаясь к берегу.
Стоит ли говорить о той радости, с которой были встречены герои беспрецедентного рейда? Город ликовал. Радовались все – от простых лодочников до генералов. Это была победа! Очередная крупная победа, в этот раз на море. Всем было известно о неудачах, преследующих Маньчжурскую армию. Если там, где был подвоз провианта, боеприпасов, подкреплений, там, где была надежная связь со всей империей, командование несло одно поражение за другим, оставляя врагу свои позиции, то здесь, на отрезанном от внешнего мира полуострове, русское оружие одерживало одну победу за другой. Да, цена была высока. Да, каждый успех требовал напряжения всех сил. Но это были победы, большие и малые, заключающиеся только в том, что, удерживая свои позиции, осажденные могли лишь нанести ощутимые потери противнику, не имея возможности перейти в наступление. Но они не отступали.
Глава 4
Тафаншин
– Чего застыл как истукан? Ждешь каши? Так рано еще. Работы непочатый край, давай за лопату.
– Григорий Иваныч, а чего это мы копаем и копаем? Уже месяц как здесь, а только и знаем что копать.
– Отчего же! Разве боевых выходов да занятий по боевой подготовке нет?
– Вот хоть они и есть – спину можно разогнуть, не то от такой работы и ноги протянешь. Я ить столько и дома не работал.
– Что так-то? Работа – она крестьянину только на пользу, достаток в семье.
– Дак и без того не голодуем, а как осень приходит, так я столько зверя и птицы набиваю, что о-го-го.
– А землицу что же, не пашете?
– Дак сколько той землицы вспахать нужно, чтобы семье на житье? Деньгу только с охоты и зашибешь. А тута я уже столько земли перелопатил, что аж страшно вспомнить, и сколько еще придется, даже не ведаю. Вот для чего это?
– А пойдет японец, да как начнет садить из орудий – враз поймешь.
– Дак если японец здесь пойдет, чего же тогда и в других местах копаем?
– Эк ты умный какой. Так тебе япошка и рассказал, откуда пойдет с десантом.
– Дак, можа, они вообще не станут десант устраивать – и что тогда, все зазря?
– Тогда, может, и зазря, только кто же наверняка знает. Все, хватит разговоры разговаривать, эвон все лопаты побросали и нас слушают. А ну копать, кому сказал, аспиды!
Солдаты, похохатывая и задорно косясь на унтера, бывшего уже в годах, взялись за лопаты и вновь начали откидывать землю из образовавшегося котлована. Послышались скрип колес и покрики возчиков. Ага, стало быть, вот и лес уже начали подвозить, а котлован еще не готов. Непорядок – выходит, из графика выбились. Это только первая повозка, сейчас они пойдут потоком, подвозя лес от железной дороги, – успевай только бревна укладывать.