Мы не мафия, мы хуже
Шрифт:
– Ладно, – скручивая с рук бинты, кивнул Родион. – Бабки получите сегодня. Вечером расчет. – Он подмигнул. – Сейчас мы серьезными делами занимаемся, и оплата еженедельная, как на Западе. А за конкретную работу расчет сразу. Правда, если дело не выгорит, пени взыматься будут с нас. Но сначала разберутся, мы сплоховали или там действительно ничего чсделать было нельзя.
– Мы с парнями перетерли насчет этого, – кивнул мордатый. Его широкое лицо выразило удовольствие. – И нам это подходит.
– Чего? – взглянул на него Родион. – Вам подходит. – Он усмехнулся. – Да если
Мордатый возразил:
– Мы это же сказать можем. Сам прикинь: на кой хрен ты им нужен один, без нас? Если только боевиком.
– А вот это пусть тебя не колышет, – разозлился Родион. – Вы со мной спокойно работали. Знали, если что – Валерка впряжется и отмажет. А сейчас, значит, получается, что я без вас вроде нуля без палочки. – Он вдруг ударил мордатого ногой в лоб. – Кья! – Мордатый упал.
– Твои тоже так думают? – повернулся Рудик ко второму парню.
– Мы с тобой с самого начала, – бросив взгляд на лежащего на спине с раскинутыми руками мордатого, сказал парень, – и понимаем, что, если бы не Валерка, нам бы…
– Все, – прервал его Родион. – Ты, Ушастый, если что услышишь от его парнишек, – он кивнул на мордатого, – то сразу мне цинкани. Не нравится мне базар Хари.
– Харя вообще-то зажрался, – буркнул Ушастый. – Он…
– Все, – махнул рукой Родион, – свободен. Ушастый быстро вышел.
– Значит, ты себя со мной на один уровень ставишь? – подойдя к замычавшему Харе, спросил Родион.
– Рудик, – помотав головой, тот открыл глаза и испуганно уставился на него, – я же не то имел в виду. Просто мы с тобой все эти зехира уже назубок знаем. Я думал, мы кенты, а ты…
– Вот что, Харя. – Присев, Родион резким движением выхватил пистолет и ткнул стволом в лоб замершему боевику. – Запомни: у меня приятелей среди вас, сявок, нет. Вы на меня пахали и пахать будете. Скажу «фас» – и друг другу глотки порвете. Сейчас особенно, потому что у нас «крыша» появилась. И не будем мы больше по рынкам да ларькам на трассе мелочь собирать. Но еще раз подобное вякнешь, – сухо щелкнул взведенный курок «ТТ», – завалю.
– Да ты че, Рудик. – Харя вжался в пол. – Я за тебя в огонь и в воду. Да я за…
– Запомни, что я сказал. – Поднявшись, Родион направил ствол на вскрикнувшего Харю, нажал на спусковой крючок. Металлически коротко щелкнул боек. – Прежде чем стрелять, – рассмеялся Родион, – затвор передергивать надо. А сейчас дергай в темпе. Пока я, в натуре, тебя не замочил.
– Да я за тебя, Рудик, – не сводя взгляда с пистолета, пробормотал Харя, – что хошь еде…
– Исчез! – рявкнул Родион. Харя, поднявшись, покачнулся.
– Лихо ты меня в себя привел, – заискивающе проговорил он.
– Сдерни, – направив на него пистолет, усмехнулся Рудик. Харя попятился к двери. Появившаяся в дверях Лола, отойдя чуть в сторону, подставила ему ногу.
Он упал на спину, вскочил и выбежал.
– Что здесь? – провожая Харю взглядом, спросила Лола.
– Да так, – буркнул Родион. – На место поставил. А то зажрался, псина, и выше задницы прыгнуть хочет. – Ты чего явилась?
– Тебя Валерий зовет, – сухо ответила она. – Что-то с Гусь-Хрустальным.
– Без
– Ты тоже пытаешься выше задницы прыгнуть, – резко проговорила Лола.
Родион хотел что-то сказать, но сдержался.
– Не забывай, – предупредила она, – что всем ты обязан Валерке. А я его жена, и не смей при мне принижать его. – Перекатывая желваки, он опустил голову. – Валерий на даче, – сообщила она и, не прощаясь, вышла.
– Сучка. – Вскинув голову, он посмотрел на дверь. – Блатуешь, паскудина. Погодите, – зло пообещал он. – Я с вами со всеми разберусь. Придет мое время. Главное, что я уже кое-что значу.
– А где твоя королева? – спросила, отпив глоток из фужера, Алиса.
– Мне Рудик нужен, – наливая себе шампанского, ответил Валерий. – Хочу послать его в Суздаль. Туда кто-то хрусталь поставляет, и цена гораздо ниже нашей. Пусть разберется.
– Почему Родион называет себя Рудиком? – спросила она.
– С детства, – с улыбкой ответил Валерий. – Ему не нравилось имя. Он и придумал сокращенное. Я ему говорил – зови себя хотя бы Родиком. А он все Рудик да Рудик. Ну а потом вроде клички стало.
– Понятно.
– Я слышал, ты в цехах свирепствуешь. – Отпив шампанского, Валерий взглянул на нее. – Не надо. За месяц двоих хоронили.
– Так надо же освежать, – хихикнула она.
– Но очень осторожно, потому что, если начнут поступать заявления о пропаже людей, долго мы не протянем. Сейчас наверняка кто-то из верхов знает о цехе, но, пока ничего серьезного не произошло, сопят в две дырочки. А с работягами сейчас все тяжелее. С настоящими. Нищих полно, но в основном это уже конченые типы. Попадаются, правда, мужики, которые еще не совсем сдохли физически, но очень мало. Мои парни шныряют по области, но безрезультатно. Попадается, конечно, бродяжня, но овчинка выделки не стоит. Поэтому, наверное, правы директора, – вздохнул он, – нужно как-то улучшить им жратву. А то сейчас…
– Твои парни и мои девки, – перебила его Алиса, – заставляют их вкалывать. А если они будут наедаться, то, вполне возможно, кто-то взбунтуется. Представляешь, что будет?
– Те, кто уже здесь, – пренебрежительно бросил Валерий, – привыкли, что о них всю жизнь вытирают ноги. Ты бы смогла жить так, как сейчас они?
– Ну что ты! Я, когда под следствием сидела четыре месяца восемь дней, думала, с ума сойду. Если бы осудили, я бы, наверное, повесилась.
– Ну вот видишь? А эти всю жизнь с протянутой рукой. Я таких в зоне видел. «Оставь покурить», – вспомнил он. – «Дай вторячок отпарю». Они готовы за кусок хлеба, не говоря уж о пачке сигарет, носки стирать. В зону попадают обычно по пьяному делу. Потом жалеют, а толку! Впрочем, ну их на хрен. Меня одна телевизионная передача настроила на это. Рассказывали о частной тюрьме. Я и подумал: а почему бы и мне не сделать что-то в этом роде? Начал ставить дачу и решил прихватить пару-тройку рабочей силы. Получилось. А тут меня директора пригласили. Вроде как бы охрана. Цех у них подпольный – договора с рабочими заключали, но прогорели. Вот я и подсказал им насчет каторги. И дело пошло.