Мы не мафия, мы хуже

Бабкин Борис Николаевич

– Салют, мужики, – войдя в комнату, кивнул Шакал. За его спиной появился вышедший из туалета Атаман. Резким ударом рукоятки пистолета он сбил Шакала на пол. Остальные спокойно наблюдали происходившее.

– Узнал, сука? – Присев, Атаман приставил нож к горлу лежавшего без сознания Шакала. – Ты, гребень, помнишь, как ты меня, – он надавил на нож. лезвие пропороло кожу, и по шее побежала тонкая полоска крови, – лаял? Из-за тебя, су…

Резкий удар кулака лежавшего, казалось, без сознания Шакала пришелся

по раненому плечу Степана. Тот, побледнев, стал заваливаться. Шакал вскочил.

Блокировал удар Костолома и ударил его ногой. Тот сумел остановить ее локтем и с силой ткнул Шакала головой в лицо. Он упал. Со стоном поднялся Атаман.

– Сука. – Промычав, поднял здоровой рукой нож и, опустившись на колени, вогнал лезвие по самую рукоятку в шею Шакалу. Выдернул и ударил еще раз.

Брызнула кровь.

– Когда хочешь убить, – спокойно заметил закуривший Итальянец, – сначала бей, потом высказывай свои обиды.

– Так спокойнее, – согласился с ним Турок. Вошел Артур.

– Поехали.

Поднявшись, девять мужчин деловито проверили, как выхватывается оружие.

Застегнули пуговицы и завязали шнурки.

– Время пять ноль три, – сообщил Артур.

Четверо подвели часы. Артур положил на стол толстый пакет.

– Делить будем потом, – небрежно бросил Итальянец. – Сколько нас останется, никто не знает. Остальные молча согласились.

– Где работаем? – спросил мужчина со шрамом.

– Все потом, – сказал Артур, – на месте. – Увидев шагнувшего к двери Робинзона, удивленно посмотрел на Итальянца. – Здесь не пенсионный фонд, – резко бросил он.

– А ты, мил человек, не волнуйся, – возразил Робинзон. – Мне твоя пенсия, значится, ни к чему. Я, мил человек, сам кому хочешь, значится, пенсию платить стану. У меня другой интерес имеется. К тому же лишний человек, какой бы он ни был, в таком деле, значится, помехой не будет.

– Разумные слова, – кивнул Артур. – Троих отправь с ним, – сказал он Итальянцу, кивнув на Матвея.

– С чего это Семенов нас собирает? – позевывая, пробормотал пивший кофе Пряхин.

– Там и узнаешь, – гладя его брюки, ответила молодая женщина в коротком халате.

– Ладно. – Он встал. – Мне пора.

– Так пусть посохнет. – Улыбаясь, она подошла к нему. – Когда придешь?

– Не знаю. – Он ткнулся губами в ее щеку. – Как время выпадет.

– Да успокойся ты, – вздохнула Лола. – Что теперь сделаешь?

– Мне этот старый козел нужен, – зло процедил Валерий. – Сука старая! Менты говорят, что ему и не предъявишь ничего. – Он саданул кулаком в стену. – Скажет – откуда я чего знал, что там в погребе есть? А так бы его в камере придавили. Ну ничего, похороню козла. Живого закопаю в навоз. – Закурив, посмотрел на часы. – Готова?

– Давно, – улыбнулась Лола. – Не знаешь, почему он всех вызвал?

– Скорее всего от Москвы получил

«добро» на отделение. Теперь вроде как самостоятельный будет. – Он криво улыбнулся.

– А как же твоя каторга?

– Сейчас все узнаем. Если они хотят умыть руки, то хрен получится. Я их всех за горло держу. Все о них знаю. О каждом.

– Машина готова? – спросила вышедшая из комнаты Ангелина. Геннадий хмуро кивнул. – Все обижаешься, – улыбнулась она. – Не надо. Зря ты все это затеял. Светка, видимо, действительно полюбила Гришку, а вот ты Катьку не любил.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я все знаю, – сказала Ангелина, – мне муж рассказал. Ладно, пойдем сходим к нашему гладиатору, и проводишь меня, Семенов, как я поняла, собирает всех. Видно, все-таки решился стать самостоятельным.

– Вопросы? – закончив, спросил Владимир Иванович. Все молчали.

– Один, значится, имеется, – выступил вперед Робинзон. – Вот кого не ожидал, – он хрипловато рассмеялся, – повстречать, значится, того не ожидал. Хотя, ежели откровенно говорить, какие я тильки муки для тебя не придумывал. А под занавес жизненный, значится, в одном строю идти приходится. И все-таки жизнь, значится, интересной порою бывает.

Все удивленно смотрели на пожилых, стоявших друг перед другом мужчин.

– С им, значится, – обвел взглядом стоявших Робинзон, – не бойтесь, голова у него работает, по себе знаю. Здравствуй, старлей, – протянул он руку.

– Привет, Остап.

– Вы знакомы? – изумился Атаман.

– Брал меня, – кивнул Робинзон. – Единственный, кто догадался, что я, значится, по болоту пойду. Так что, значится, хлопцы, старлей не подведет нас под монастырь. А ты зараз, чай, уж генералом назначен? Ведь сколь годочков прошло.

– Полковником в отставку ушел, – улыбнулся Владимир Иванович.

– Вона как, – Робинзон покачал головой. – Ну а за меня те хоть что дали? Медальку, может, какую.

– Благодарность.

– Хотя бы потешил, – недовольно проворчал Робинзон. – И меня в глазах этих приподнял бы. Сказал бы, значится, что орден выдали.

Все рассмеялись.

– Пошли, – переждав смех, скомандовал Владимир Иванович.

– А парни? – спросил Итальянец.

– Они должны будут ждать нас там, – ответил Артур.

Турок, легко перемахнув подоконник, обрушил приклад на сидевшего на стуле перед телевизором охранника. И сразу резким тычком ствола ударил в живот вскочившего второго. Тот согнулся. Турок мощно ударил его прикладом по затылку.

Двое из группы Турка, увидев его прыжок в окно, бросились к двери, ногами выбили ее и крикнули:

– Лежать!

Шестеро парней в плавках, лежавшие на застеленном коврами полу с банками пива, замерли.

– Мордами вниз! – скомандовал человек в камуфляже. – Руки вытянуть вперед и развести!