Мы не твои
Шрифт:
Мажорчик.
Светлячок тоже все время смеялась надо мной, называя мажорчиком.
Рукой отстраняю лицо Алисы, которая продолжает пытаться проглотить меня своими огромными губами. Она их еще больше накачала что ли?
— Илик, ну что ты ломаешься? Ты же хочешь? Я чувствую! Ты там такой горячий! У тебя же давно не было нормального секса, да?
— Алиса, уйди! Тьфу… блин… — противно, слюняво, так что тошно.
Заканчиваю быть джентльменом и тупо сбрасываю ее со своих коленей. Благо, сила
— Умаров! Ты охренел! Гад! Больно же!
— Я тебя предупредил! Что это за цирк, а?
— Это не цирк! Ты… ты знаешь как я к тебе отношусь, Ильяс! Я просто хотела как лучше! Хотела помочь, сделать приятное! А ты…
— Приятное? У тебя что в губах, литр силикона?
— Тебе раньше нравилось! Вспомни сам!
Вспоминать не хочется, не очень приятно. Не знаю, что мне там могло нравится. Скорее всего то, что она не задумываясь сказала «да» и прыгнула в мою постель, тогда как Зоя меня отшила, несмотря на мои чувства, ухаживания, хорошее отношение, подарки…
Серьги с бриллиантиками, красивые, тысяч за сто с копейками — я, честно, не очень тогда считал. Мне понравились. Не сильно дорогие и не дешевые.
Представлял, как будут сиять в ушках у Зоеньки… Как она разрешит мне продеть тонкие дужки, застегнуть. Поцеловать мочку, и шейку… и дальше, по ключице вниз.
Чёрт, я реально был просто одержим Зоей! И ее неприступность так заводила! Сейчас думаю — что за помутнение на меня нашло? Где была моя гордость мужская?
Понимал же, что она относится ко мне как к другу и иначе не будет!
А потом увидел, как она на Тамерлана смотрит. И как ее щеки алеют, и во взгляде дрожь. И как она пытается бороться с собой, зная, что такие как Тамерлан не для неё.
— Ильяс, прости меня. Я… я правда хотела как лучше. Я думала, что… думала, что тебе нужно…
— Не нужно, Алиса. Давай ты по-хорошему сейчас просто уйдешь?
— Что она такого делает, что ты меня отталкиваешь? Она ведь… она маленькая, дурочка же совсем? И потом… ты ведь даже ее не видел? Да над ней все наши прикалываются…
— Что ты сказала? — меня внезапно накрывает волна ярости. — Прикалываются? Кто? Конкретно?
Понимаю, что я не вижу, не могу встать. Но руки свои сильные я недаром вспомнил. Кого угодно размажу!
— Уймись, Ильяс! Не включай горца. Просто все видят, что эта мышь тебе не пара. Или не мышь? Как там ты ее зовешь? Воробушек? Так вот она реально как воробей. Серая, неприметная, взгляд вечно затравленный. Такая тебе нужна?
— Не твоего ума дело.
— Не моего, да! Но только представь, если ты сможешь видеть? И увидишь? Да ты просто в шоке будешь, от того, что ты ее такую.
— Пошла вон, Алиса. Все! Терпение кончилось.
Подъезжаю к столу, где, как помню, оставил смартфон. Нащупываю, беру. Поворачиваюсь обратно.
Чувствую, что что-то не так.
Аромат! Её аромат!
— Надя?
— Я тут, Илик, я вернулась пораньше.
— Все хорошо?
— Да… почти. Я пойду к себе, ладно? Потом поговорим.
— Надя, стой. Алиса… ушла уже?
— Я все еще тут, Ильяс. Жду тебя. Нам надо вернуться к Никите, проект ждет.
— Алиса, выйди, мне надо поговорить с Надей.
— Я тебе не собачка, гонять меня туда-сюда, то зайди, то выйди. Это ты с сиделкой так своей разговаривай!
— Алиса, — сжимаю челюсти и кулаки. В голове одни мысли — как убрать эту заразу из моей жизни. Она ведь вроде стала вести себя нормально. Успокоилась! И вот… — я по-хорошему прошу. Выйди!
Слышу жесткие быстрые шаги, вздох Нади.
— Что? Толкнула тебя?
— Нет. Почти. Зря ты так с ней Ильяс. Зачем?
— Затем. Терпеть её не могу. Вообще ненавижу тех, кто липнет.
— А я? Я же тоже липну?
— Нет, Воробушек, ты не липнешь. Тебя я сам к себе приклеил! Что стоишь так далеко? Иди поближе.
— Не могу, я вся грязная, мне надо умыться. Там на кладбище дождь шел, и вообще…
— Что вообще?
— Ну… с тобой уже Алиса была поближе.
— Значит, ты видела? — понимаю, что злюсь, ноздри раздуваю.
— А что я должна была видеть? — хмыкает. Не видела она ничего. Не было ее тут, когда Алиса пыталась меня съесть.
— Поцелуй. — лучше сразу признаться, а то потом хуже будет, мало ли, что лам Алиса придумала? Может она делала тайное фото нас с ней? Чтобы показать Наде?
— Вы целовались? — Надя снова хмыкает, так, словно ее это вообще не задевает.
— Алиса целовала меня. Даже не так. Ты смотрела фильмы ужасов, типа «Чужой»? Или другой какой-то, не помню, как называется. Когда инопланетная сущность пытается человека выжрать? — Надя похохатывает, понимаю, что, наверное даже ладошкой ротик закрыла, смех сдавленный, — Вот! Алиса как «Чужой» была.
— Тебе не понравилось?
— Как может понравится то, когда тебя выжирают?
— Ну… не знаю… ты иногда так целуешься, что…
— Что? Что ты сказала? Ну… держись, Воробей! Догоню, и…
Дергаю колесами, еду туда, где слышится голос, Надя взвизгивает, видимо бросается в сторону, дышит тяжело.
— Не надо! Я шучу. Мне правда надо в душ. А тебе надо к ребятам. Они ждут.
— Ты спустишься потом?
— Позже, не хочу мешать вашим наполеоновским планам.
— Хорошо, я буду ждать, Воробушек. Да… ты такая грустная, просто потому что на кладбище была, или… другой повод?
— Я… Я видела его.
— Кого? — не понимаю, что она имеет в виду.