Мы не твои
Шрифт:
Он делает шаг назад, засовывает руки в карманы джинсов, смотрит в небо, и я вижу в его глазах собирающуюся влагу, которую он старательно пытается не выпускать.
— Твоя мать была очень хорошим человеком, Надь. Я верю, что она там, где ей лучше. С твоим отцом. С Николаем. И… это правильно.
Мы молчим. Не знаю сколько. Минут пять точно. Потом он спрашивает, могу ли я посидеть в машине пока он пойдет к могилке. Он бросил там букет, когда мне стало плохо.
Я киваю.
Смотрю как он
Я снова начинаю плакать, мне становится очень жаль его. И я все равно чувствую себя дико виноватой, чтобы он там не говорил.
Потом отчим везет меня домой. Вернее, в дом Ильяса. Просит прощения за то, что у него нет времени даже угостить меня обедом или чашкой кофе — спешит на поезд. Оказывается, он живет и работает в Санкт-Петербурге. Приглашает приехать в гости.
— Надя, ты… прекрати дурить, пиши мне, звони. Я… не чужой тебе человек, слышишь? Не чужой! Запомни!
Киваю. Мне нужно время, чтобы понять это, переварить, что ли…
Я пока не чувствую, что груз боли упал с плеч. Все равно я виновата. Все равно если бы не я, то…
В доме полно друзей Ильяса — оказывается он никуда не поехал, а вызвал ребят к себе. Я рада, он очень меняется, когда они приезжают. Становится… свободным что-ли? Более открытым, веселым.
Словно забывает о том внутреннем блоке, который сам себе поставил. Блок, который стоит и у меня. Блок, не позволяющий нам быть счастливыми.
Я прохожу по коридору к комнате Ильяса. Он не один, с Алисой.
Сначала сердце замирает, колет словно рукой дотронулась до кактуса.
Я слышу часть их разговора. Мне не обидно, когда она смеется надо мной. Илик меня защищает — настоящий рыцарь.
Но все-таки я задумываюсь о словах Алисы. Она ведь права. Я и сама думаю так же. И чувствую.
Знаю, когда Ильяс станет прежним — красивым, успешным, богатым, а главное — здоровым, то в его жизни может не остаться места для Воробушка.
Или… или все-таки я не права? Не ценю себя?
Его поцелуи говорят мне о другом. О нежности, о страсти…
О любви.
Он не говорит словами, но чувства ведь не в словах?
Ильяс не видит меня, но он так хорошо меня чувствует!
И, мне кажется, я тоже чувствую его.
Он сразу считывает мою грусть. Расспрашивает. Я рассказываю о встрече с Леонидом. О том, что просила прощения. Ильяс понимает, насколько мне тяжело далась эта встреча.
Да, он очень хорошо меня чувствует.
— Воробушек, иди ко мне.
И я иду. Буду с ним пока… пока у меня есть время.
Я еще не знаю, что времени остается совсем мало.
Просто… катастрофически мало.
Глава 33
Я просыпаюсь с ощущением, что я счастлив. Оно разливается по мне. Я даже забываю, как дышать.
Лежу. Раньше бы я сказал — смотрю в потолок. Ха!
Я ведь даже мысленно представляю себе какой тут потолок. Белый. С декоративными фальшбалками цвета мореного дуба.
Мне нравятся именно такие потолки. Когда я буду строить свой дом, там будет именно так. Вообще, мне нравятся дома типа альпийского шале. Брутальная мебель, основательная, уютная. Обязательно — камин. Ковер с пушистым ворсом у этого камина.
На таком ковре хорошо сидеть вечерами. Или не сидеть.
Лежать обняв своего маленького Воробушка. Целовать ее раскрасневшуюся, гладкую, влажную кожу…
Смотреть в ее распахнутые глаза, проводить пальцем по нежной губке, стирая капельку пота. Любоваться ею, такой непосредственной, ласковой, немножко дикой. Гладить ее светлую кожу, покрытую крохотными крапинками веснушек, почему-то уверен, что у нее они есть. И мне это очень нравится.
Повторять ей, какая она у меня красивая…
Чёрт, я ведь реально думаю о том, чтобы построить дом! О том, чтобы жить в нем с Надей. Только вдвоем. Она и я.
Сначала вдвоем. Потом можно и втроем.
Меня почему-то трясет, когда я представляю Воробушка беременной. Она ведь совсем еще ребенок! Куда ей?
И я — обуза!
Хотя, почему обуза? Это я пока… но ведь…
Ведь есть шанс подняться на ноги? Есть шанс вернуть зрение?
Лежу, уставившись своими незрячими глазами в несуществующий для меня потолок дома моего брата. Обнимаю одной рукой худенькие плечики Воробушка.
Мучительно хочется жить! Жить дальше!
Встать на ноги, ходить, бегать, заниматься спортом, оседлать любимого коня моего брата — его тёзку Тамерлана — ну или другого жеребца, не важно. И Надюшку тоже научить ездить верхом, вряд ли моя малышка это умеет.
Начать создавать свой проект. Строить дома. Делать что-то полезное. Придумывать, созидать.
Жить.
— О чем ты думаешь, Илик?
О чем я думаю. Обо всем. О будущем.
— У тебя есть планы на сегодня, Воробушек?
— У меня? Какие у меня могут быть планы? Я же твоя сиделка? Мой план — это ты.
Ухмыляюсь, маленький тиран, постоянно напоминает мне о том, что она тут не просто так. Ладно.
— Сиделка. Я вот тут подумал, может, мне в скором времени она уже не понадобиться. Придется… уволить тебя по сокращению штата. Или за ненадобностью. Или… предложить тебе новое место работы.
— Это какое еще?
— Ну… не знаю. Может… просто быть моей девушкой?
— Ха… бесплатно? — она так смешно хмыкает, и мы оба не может удержаться от смеха.