Мы никогда друг друга не любили
Шрифт:
Перед глазами вдруг встает совсем другая картина. И совсем другая Аврора. И ощущение ее рук, которые я вжимаю в мягкое покрывало постели.
Вздрогнув, я отступаю на шаг, с сожалением выпуская бывшую жену из объятий.
— Ты не сопротивлялась, да? Тогда, пять лет назад. Ты не сопротивлялась, и я даже не понял, что тебе страшно. Я все думал: как я мог забыть? Почему ты не остановила меня?
Она со всей силы дает мне пощечину и обхватывает себя руками. Аврору бьет мелкая дрожь, только совсем непонятно: из-за нашего поцелуя или потому
— Ты обещал! Ты обещал, что ко мне не прикоснешься больше! Никогда так не делай! Никогда!
Она несется к двери, отчаянно дергает ее и, поняв, что та заперта, лихорадочно осматривается, словно собираясь найти что-то, чтобы разбить стекло. Прежде, чем мой домик превратится в поле боевых действий, я отпираю дверь, потому что удерживать Аврору здесь дальше нет смысла. Я верю, что не она писала блог, и мне надо как следует поразмыслить над тем, кто подобрался к нам так близко, что рискует уничтожить обоих.
И еще немного остыть. Мне нужен холодный душ. А еще лучше горячий душ и капелька фантазии, потому что если я не сброшу напряжение, то просто сдохну, раз за разом вспоминая вкус ее губ и ощущение бьющейся венки на шее, которую завтра она будет стыдливо прикрывать шарфиком.
От Авроры остается только соленый запах моря, легкий летний ветерок и чувство полного опустошения. Я без сил прислоняюсь лбом к холодному стеклу и вдруг понимаю, что не спал больше суток. Как только прочел эту запись, так и не смог заснуть. Бесился, пил, бил посуду. Потом отслеживал телефон Авроры и несся сюда, как только не улетел в какой-нибудь кювет. Но теперь силы кончились.
Неохота идти наверх, в спальню, поэтому я ложусь на диван в гостиной и на миг закрываю глаза. Всего на миг, чтобы немного отдохнуть, а потом — искать, искать и еще раз искать. Мой бизнес зависит от того, смогу ли я уничтожить блог и все его упоминания в сети, но еще это нужно сделать для Авроры. В ее глазах было что-то пугающее, и я совсем не хочу знать, как на ней отразится публичное раскрытие нашей истории. Она верит, что я смогу помочь, а я даже не знаю, получится ли. Интернет — то немногое, над чем моя власть ограничена.
Хотя порой кажется я не хозяин даже собственным желаниям.
Кручу между пальцев кольцо. С бриллиантом, как у взрослых. Думаю, Надя знает, что я добыл деньги на него не совсем законным способом, но ей должно быть плевать. Я отчаянно хотел подарить что-то, соответствующее ей. Наивный идиот, я верил, что если ее семья увидит такой подарок, то отнесется ко мне благосклоннее.
Я так и не успел его ей отдать.
— Можно я заберу это?
Поднимаю глаза. Судьба вновь подарила мне встречу с этой новой Надей: такой, какой она была бы, останься жива. Мы могли бы встретиться вновь, уже взрослыми. Интересно, вспыхнула бы та же страсть, что была у нас в юности? Или та, что я испытываю к ее дочери?
Надя бы точно убила меня, узнав, как я мучаю Аврору.
— Оставь мне, — хрипло прошу я. — Оставь на память. Я храню его, чтобы тебя помнить.
Она задумчиво улыбается и все же забирает у меня кольцо, а вместе с ним, кажется, и половину души.
— Я подарю тебе что-то другое. На память. И ты меня никогда не забудешь.
Когда отбирают душу становится тяжело дышать.
Меня будит стук в дверь. Сначала я не понимаю, что происходит и где я нахожусь, а потом сознание включается, и я иду открывать. По правде говоря, это или обслуживание номеров или остывшая Аврора. Но мир снова меня удивляет: на пороге светленькая подружка, с которой бывшая жена приехала на отпуск.
Уже стемнело. Луну скрыли низкие свинцовые северные тучи.
— Здравствуйте, извините, пожалуйста, я ваша соседка, Лиана. У вас нет лишнего фонаря в машине?
— Есть, а что случилось?
— Моя подруга куда-то пропала, мы пойдем ее поищем, а фонарики на телефонах слишком слабые.
— Что?! Аврора не вернулась домой?!
10. Аврора
Губы соленые и холодные, как и руки. Зачем я умывалась морской водой? Завтра лицо облезет и будет выглядеть так, словно я всю жизнь считала слово «косметолог» матерным.
Но я лукавлю: хорошо знаю, зачем. Я хотела стереть вкус его губ, избавиться от ощущения горящей кожи. Но не так-то просто избавиться от перевернутой и перемолотой души. Я не знаю, почему сижу за камнями, у самой кромки воды, не в силах оторвать взгляд от розовых рассветных красок. Но знаю, почему испытываю к себе отвращение.
Потому что было не противно.
Страшно, неожиданно, но не противно. Островский удивительным образом поймал момент, когда я на секунду поверила, что он не враг, что у него можно просить защиты. И словно пробрался за барьер, который я так тщательно строила.
Теперь у меня нет безопасного места. И я могу закрыться на тысячу замков, но внутри себя крепость не выстрою.
— Так и думал, что ты найдешься на рассвете, — слышу я откуда-то со стороны леса. — Ты же богиня зари.
— Ты серьезно настроен довести меня до ручки, да? Неужели сложно уйти? Почему тебе так нравится издеваться?
Виктор с удивительной ловкостью по камням добирается до моего убежища, чтобы усесться рядом, достать из кармана куртки сигареты и закурить.
— Видишь ли, в чем беда, мне несложно уйти, но твои друзья в шаге от того, чтобы звонить в МЧС. Они почему-то уверены, что ты пошла плавать и утонула. Так что если не вернемся через полчаса, спасатели начнут прочесывать дно. Тебе впаяют штраф за ложный вызов, и не хватит на новый айфон.