«Мы одной крови». Десант из будущего
Шрифт:
…Шведова Марина Дмитриевна.
…родилась…, родители…
…школа № 49… десять классов…
…добровольно, курсы санинструкторов…
…стрелковая дивизия… участие… Эльтиген…
…госпиталь, СМЕРШ Отдельной Приморской армии…
…награды: медаль «За оборону Кавказа»…
…Демобилизована 14.11.44 на основании приказа №… (по беременности)…
Попутный с интересом следил, как Женька шевелит губами, отсчитывая месяцы в обратном порядке.
– Так что, она уже… – ошарашенно пробормотал Женька.
– Я вообще-то
– Перестаньте, пожалуйста.
– Хорошо. Перестал. Дальше читать будешь?
…12 марта 1945 г. родила… Мальчик. Назван Сергеем.
…10 мая 1945 года покончила жизнь самоубийством.
Женька аккуратно сложил листок. Вот значит как. Наверное, из того же «нагана». А ведь железная девчонка была. В смысле, есть. Тьфу, мля, это же «калька». Ничего еще не решено, все изменить можно.
– Угу, ну ты посоображай, посоображай, – ухмыльнулся клоун-шпион. – И я чего-нибудь придумаю. Уйма серьезных дел у нас, между прочим. Может, и не до глупостей старшине Шведовой будет, а?
Разошлись. Майор потопал спасать драгоценный портфель, инспектировать продсклад десанта и менять по своему шпионскому разумению историю страны. Женька с непосредственным командиром пошли в глубь леса. Скоро полянка попалась подходящая. Птички чирикали, а так тихо было. И на плацдарме не стреляли, и на юге умолкло.
– Гадостно как-то уходить, – пробормотал Коваленко.
– Нас в Отделе ждут. Там такие проблемы, что…
– Тьфу, Земляков, еще ты меня агитировать будешь? Металл прячь…
Пистолеты и все лишнее схоронили под мох. Лопатку Женька пожалел, повесил на развилку куста багульника. Полезная вещь, 1936 года рождения, изготовленная правильным заводом «Коминтерн». Пригодится кому-то.
– Все-таки гадостно, – повторил старлей, вытирая потное лицо. – Давай, Жень, командуй. Что-то я подзабыл, как там по методе…
По методе получилось, хотя и с очевидной погрешностью – финишировали на скате насыпи, заскользили по влажной траве вниз. За спиной был склон эстакады. Впереди улица, за ней стены и золотые купола – Новодевичий монастырь.
– Это что такое? – с некоторой тревогой спросил Коваленко, слабо знакомый с достопримечательностями столицы.
– Понаехали тут, – пробурчал Женька и был пойман за капюшон. – Э, оторвется ведь, дряхлый вовсе. Перед вами, товарищ старший лейтенант, знаменитый монастырский комплекс, памятник архитектуры XVI–XVII веков. В 20-х годах XX века несчастных монашек изгнали злые большевики и открыли тут музей. Потом наоборот вышло… Короче, кассы у входа.
– Новодевичий, что ли? И кладбище здесь?
Шутить расхотелось. Остатки опергруппы в молчании двинулись по тротуару. Погрешность по финишу вышла небольшая – можно и пешком до расположения дойти, а можно
Женька пытался поаккуратнее пристроить полы пятнистой куртки-размахайки и думал, что в погрешности сам лично и виноват. Мелькнула перед Прыжком мысль неуместная. Вспомнился тот холмик желтый, сосна с зарубкой, старательно Торчком вырезанной. На песок бабочки садились: бледно-бирюзовые, крошечные. Узнать, что за вид такой, что ли?
26 июня
Соединившись с десантниками, 37-й гвардейский стрелковый корпус продолжает пробиваться на север. Бои на рубеже финской обороны у села Пуску-Сельга. Диверсионной группой противника атакован штаб 100-й гвардейской стрелковой дивизии…
Эпилог
25 июня 201* года Москва.
Ленинский проспект
17.25
Блаженствовал переводчик Земляков. Хотя блаженство было не полным, поскольку Ирки не было. И что за мода отключать мобильный и сваливать на какую-то диспансеризацию неурочную, когда у человека два дня с выходом домой, в гражданскую жизнь? Это Коваленко накляузничал – «у Евгения контузия была, возможно, сотрясение, а у него мозг – рабочий инструмент…». Хотели в госпиталь запихать, но смилостивились и дали два дня домашнего режима.
Кушал Земляков. Питался. Наверстывал. Второй литр ряженки, да с глазированными сырками. Обед тоже был ничего, но уже два часа как прошло.
Осторожно заглянула мама:
– Жень, а вообще у тебя все нормально? Хорошо себя чувствуешь?
– Ага. Палец не болит. Вообще-то вовремя я его придавил. За комп нельзя, а домой можно.
– Я к тому, что ряженка с сырками не очень хорошо сочетаются. И вообще, Жень, скажи честно – там у вас с питанием плохо стало?
– С питанием хорошо, вот с хорошим питанием плохо, – объяснил военнослужащий, очищая очередной сырок – забинтованный палец приходилось изящно оттопыривать. – Понимаешь, повар у нас отличный, такое харчо готовит – обалдеть. Но уехал на окружной конкурс поваров. И такую сейчас безвкусицу дают – прямо ужас. Наедаться наедаемся, но никакого удовольствия.
– Так, может, тебе остренького, маринованного? Я грибочков купила. Такие крепенькие…
– Нет!!!
Мама вздрогнула.
– У нас парню из дома трехлитровую банку опят прислали, – поспешно объяснил Женька. – Вкусные, но мы малость объелись.
– Евгений, ты все же дичаешь там… – начала мама, но тут, на счастье военнослужащего, затрезвонили в дверь.
– Да что ж так нетерпеливо? Неужели опять из ДЭЗа? – Мама пошла открывать.
Женька ухмыльнулся.