Мы оседлаем бурю
Шрифт:
– Что не ешь, капитан? – спросил он с полным ртом риса и грибов, завернутых в вяленое мясо.
– Хочу сначала закончить.
Он пожевал, наблюдая за моей работой.
– Если продолжишь чистить этот нож, то просто зазря сотрешь лезвие. Ты встревожен. Беспокоишься о запасах провизии.
– Купленный в порту рис почти на исходе, – сказал я, пряча нож в ножны. – Нужно идти дальше. Все говорят, что здесь есть работа для воинов.
Половину его лица заливал свет от костра, отбрасывая гротескные тени на другую, когда он ковырялся
– Все говорят? Так говорили воины Третьих Клинков Ахна и Первых Бахмута, но то было пять лет назад, а Гидеон так и не вернулся. И ни один из его Клинков тоже.
Его спокойные слова проникли глубже, чем злость Эски.
– Можешь предложить что-нибудь получше? – спросил я как ребенок, которым вроде бы давно уже не был.
По-прежнему медленно жуя, Йитти покачал головой.
– Нет, капитан.
Я оставил его дожевывать ужин и повернулся носом к соблазнительным ароматам, от которых у меня потекли слюнки. Седельные мальчишки развели костер и устроили угольную яму, а теперь скрючились над ней, не обладая ни сноровкой, ни умениями настоящих поваров из гурта.
– Что, решил-таки поесть, капитан? – сказал Джута, лишь на миг оторвав взгляд от своей работы.
С кончиков его волос и с носа на угли капал пот. Сидящая рядом с ним Ийя, единственная седельная девочка, доставала из мешка свежее мясо.
– Не-а, подожду. Остатки сладки.
– Мудрое решение.
Подле меня появилась Хими, протягивая Джуте тарелку, и толкнула меня бедром. Учитывая ее рост, мне она попала по ляжке.
– До чего же забавно видеть тебя рядом с углями для ужина, капитан.
Джута плюхнул в ее тарелку рис и мясо и отдал обратно.
– Это все? – спросила она. – А где же грибы?
– Кончились.
Она нахмурилась, но не успела огрызнуться, потому что тут встрял я:
– Тяжело научиться готовить на сотню ртов, если никогда прежде этим не занимался, Хими. Не злись на него.
Она взяла еду, приложив кулак к тарелке в хилом приветствии вместо благодарности, и побрела обратно к главному костру.
Я глубоко вздохнул.
– Что у нас с припасами?
– Это последнее мясо от прошлой охоты, – ответила Ийя, подбросив кусок в угли.
– Но должно же было хватить на три дня?
– А не хватило.
Джута заправил влажный локон за ухо, а юный Фессель, поиграв мускулами, высыпал в яму новые угли. Готовка – не их работа, обычно Клинки этим не занимаются, но раз здесь нет полного гурта, то больше готовить некому.
– И соль у нас кончается, капитан, – продолжил Джута. – Сегодня засолим мясо, и все.
Я потер глаза ладонью.
– Проклятье.
– Я мог бы этим заняться, – сказал он, напомнив мне, что дома через сезон-другой его бы постригли и заклеймили, назвав мужчиной, но здесь не степь, и повар нужен мне больше, чем еще один прожорливый воин.
Если
– Вместе со мной, – отозвался я. – И сколько мы протянем на сегодняшней добыче?
– Дня четыре, если будем экономить, – сказала Ийя, выворачивая мешок, чтобы вытащить последний кусок мяса из промасленной подкладки. – Только нужно найти пастбище для лошадей, потому что корма осталось дня на два, максимум на два с половиной. Орун скажет точнее.
Я собрался уходить, но Джута схватил меня за руку.
– Остальные поговаривают о том, что нужно уходить, – прошептал он, вцепившись почерневшими пальцами в мой рукав. Дескать, пусть мы еще и не заклеймены, нам предстояло стать Клинками, а не рабами.
– А к тебе они прислушиваются? – прошептал я в ответ, не сомневаясь, что Ийя наблюдает.
– Иногда.
– Тогда удерживай их, пока можешь. Вместе мы сильнее, чем поодиночке, а судьба скоро переменится к лучшему. После того как мы найдем храм, чтобы проводить души, которые несем с собой.
Он мотнул головой в сторону вялящегося на сетке мяса. Внизу стояли два закрытых мешка.
– Тогда пусть это будет поскорее, капитан, в такую погоду они быстро начнут вонять.
– А сода у нас есть?
– Немного.
– Так засыпь их, пока к нам не слетелись все стервятники Чилтея.
После еды Эска собрал Ладонь, и мы впятером расселись вокруг умирающего костра, пока остальные Клинки готовились ко сну. Охотница Кишава, конюх Орун, целитель Йитти, Эска и я составляли полную Ладонь, которая управляется с Клинками. По крайней мере, так задумывалось. Я давным-давно понял, что, как бы прекрасны ни были намерения, гораздо важнее, как их выполняют.
– Ну что ж, капитан, – сказал Эска, скрестив на земле ноги. – И какой же чудесный план ты вынашиваешь сейчас?
А выполняют приказы сердитые, хмурые воины.
– Мы здесь уже две недели, – сказал я, оглядывая залитые светом костра лица. – Пока что мы не увидели ни следа Гидеона, а жизнь вне гурта оказалась…
– Дерьмовой.
Эска хмуро уставился на огонь.
– Я хотел сказать – тяжелее, чем мы ожидали.
Орун передернул одним плечом – на втором висел тяжелый конский короб.
– А я именно этого и ждал, – сказал он хрипловатым голосом человека, видевшего много циклов. – Потому обычно мы и путешествуем гуртом. Когда рук много, то и работа спорится. Мы сражаемся и охотимся, другие готовят и ткут, выделывают кожи и присматривают за молодняком. А сейчас мы можем сражаться и охотиться, но готовить для нас некому.
– Кроме седельных мальчишек, – снова встрял Эска, покосившись на Джуту, который склонился над угольной ямой, и маячившего за его спиной Фесселя, который развешивал остатки соленого мяса.