Мы смеёмся, чтобы не сойти с ума
Шрифт:
Действительно, в эмиграции я встретил огромное количество идиотов. Много хамов. Встречаются комбинации...
Иммигрант мне говорит:
— Я вас помню по фильму "Неуловимые мстители". Знаете, там вы выглядите моложе...
— Странно, — отвечаю, — может, это потому, что фильм снимался 32 года тому назад?
Другой долгое время смотрит на меня в упор и, наконец, произносит трагическим голосом:
— Боже, что делают с человеком годы!
Звонок в дверь, на пороге сосед иммигрант. Мы с ним при встрече здороваемся, но, в принципе, практически незнакомы.
— Простите, у вас ко мне какое-то дело?
— Нет, никакого дела нет, я просто пришел к вам покурить. У меня в квартире два ковра, и никотин в них впитывается. Мерзкий запах, и очень вредно для здоровья.
— У меня, между прочим, три ковра. Он подумал.
— Да, пожалуй надо будет тоже купить третий ковер.
Очередной идиот долго и нудно пытается у меня выяснить, где мои очки, какой корсет я ношу, чтобы живот не вываливался, делал ли я пересадку волос, или это такой парик и т.п. Я терпеливо объясняю, что очки мне не нужны, корсет я не ношу, и волосы мои собственные. Он ничего не может понять.
— Вам уже давно пора лежать в фобу, а вы еще танцуете.
— Спасает зарядка.
— И долго вы ее делаете?
— Я не делаю, делает человек, которого я нанял. Он вместо меня делает отжимания, приседания, прыжки, бег на месте и т.д.
— Ничего не понимаю. Он приседает, отжимается, а вам-то что от этого?
— Как что? Я ему плачу десять долларов и избавлен от необходимости делать зарядку.
— Да, но мышцы работают у него, а не у вас.
— В том-то все и дело. У него работают мышцы, а я в это время отдыхаю и прекрасно себя чувствую.
— Так это он должен себя прекрасно чувствовать, а не вы.
— О, нет. Зарядка — очень утомительная вещь. Он потеет, тяжело дышит, а у меня дыхание ровное, я спокоен и расслаблен. Были бы деньги, я бы еще вечером делал зарядку.
— А зачем деньги?
— А кто же тебе бесплатно будет делать зарядку?
— Да, но какой... Но вы хотя бы ходите для дыхания?
— Два часа ежедневно вместо меня ходит человек. У него прекрасно работают сердце, легкие, и нет никакой одышки.
Если бы его интеллект был хотя бы на уровне микроба, он к этому времени уже сошел бы с ума, но, к счастью для него, у него была только одна извилина, и та прямая, так что он был надежно защищен.
Леонид Осипович Утесов говорил: "Советский артист — это особенный артист. Он счастлив не тогда, когда ему дают звание, а когда звание не дают другому".
К сожалению, это относится не только к артистам. Помню, купаюсь я в Сочи, нахожусь на приличной глубине. Ко мне подплывает необъятной толщины незнакомый человек.
— Привет, Борис, как жизнь, как дела?
— Спасибо, все хорошо.
— Да нет, я тебя серьезно спрашиваю.
— Я серьезно отвечаю: все нормально.
— Борис, тебя не поймешь, когда ты шутишь, когда говоришь серьезно. Кончай разыгрывать.
Мы не плаваем, а как бы стоим на месте. Ему хорошо — он весит килограмм 150, и его жир на воде держит, как пробку, а я, хоть и не худенький, но
— Ну, если честно, то кошмар: жена сбежала с военным на Дальний Восток, сын запил, денег нет, и из театра выгнали.
— Ну, так бы сразу и говорил, — расплылся он в довольной улыбке и уплыл счастливый.
Как и везде, среди иммигрантов людей подобной категории навалом.
— Ну что, как дела, чем занимаешься? — хамским тоном с оттенком презрения спрашивает меня один, и в его глазах я читаю ожидание отчаянной жалобы, сетований на судьбу и безденежье, за которыми должен последовать снисходительный совет: "Шел бы ты ко мне в овощную лавку работать на подхвате".
— Все замечательно, — отвечаю. — Прекрасно устроен, легкая приятная работа, и очень хорошая оплата.
Он заметно мрачнеет.
— А где ты работаешь?
— В роддоме.
— В роддоме? Что же ты там делаешь?
— Ну, ты что, не знаешь? Для того, чтобы ребенок родился умным и красивым, будущая мама должна смотреть на все прекрасное. Я хожу, говорю, улыбаюсь, напеваю, и ребенку передается интеллект, красота, обаяние. Работы много, каждый роддом предлагает мне такую работу, но зачем? Всех денег не заработаешь. У меня выходит около 7-ми тысяч в месяц, и я тебе скажу — если жить экономно, этого вполне достаточно...
Услышав "семь тысяч в месяц" он на глазах постарел лет на десять.
— А мне нельзя туда устроиться?
— Да ты что! Огромный конкурс — им же нужно, чтобы рождались нормальные дети, а не провинциальные идиоты.
Я ушел, оставив его в состоянии глубочайшей депрессии. Очень уж я огорчил его суммой.
Особого упоминания заслуживает иммигрантский русский язык. Писатель Сергей Довлатов жаловался мне, что у него мало материала:
— Вот вы, Борис, обладаете уникальной способностью находить юмор, а мне он — ну, не попадается, и каждая реприза на вес золота.
— Сергей, — говорю я ему, — для того, чтобы найти юмор, достаточно открыть любую газету.
Анонсы:
Головокружительные гастроли Людмилы Гурченко"
"Дуэт "Академия" и ошеломляющий Александр"
Реклама медицинских учреждений. "У нас вы можете себе позволить все самое лучшее — аборты, выкидыши, внематочная беременность"
"Метод ускоренного похудания путем отсоса"
И так далее, не говоря уже о разделе объявлений.
Я звоню девушке, делавшей набор моей первой книги, и интересуюсь, как дела, как продвигается работа.
— Все хорошо, вчера я кончила с Вициным. Сейчас я на Моргунове.
Я, сдерживая смех, осторожно, чтобы не спугнуть, спрашиваю.
— Ас акробатами вы кончили?
— На кладбище? О, с акробатами на кладбище я кончила мгновенно. С Моргуновым это может занять чуть больше времени, он все-таки довольно большой.
— Да, он вообще-то крупный.
— Как только кончу с Моргуновым, перейду к Смирнову-Сокольскому. Вы не беспокойтесь, я всегда кончаю вовремя.
Я спросил иммигрантку, вернувшуюся из Одессы, где она навещала родственников, как сейчас жизнь в Одессе.