My Ultimate Winter Playlist or Let's Do It
Шрифт:
– Куда мы с ним идем, сводник?
– В Sketch.
– Сверхсекретная миссия? – вконец обозлилась на предстоящую авантюру я. Сверхсекретно отужинать в одном из самых престижных ресторанов города, да это же раз плюнуть…как в газеты попасть. Привет Бенедикту от меня неверной.
***
Зря я готовила себя к «Ну, Хаммонд, ну, погоди!» на следующий день после ужина во французском ресторане. Мой спутник вел себя мило и учтиво. Мы говорили в основном о птичках и погоде, то есть о старых автомобилях и гениальных конструкторах, которые обходились без компьютеров и прочих цифровых гаджетов, создавая автомобили,
Он был в курсе моей модельной карьеры (я начинаю задумываться, а не воспользоваться ли мне пиаром), потому на чем-то большем, чем общение, не настаивал. Хотя его жутко интересовало, как это так получилось, что со вкусом к автомобилям у меня все в порядке, а вот с мужчинами не очень. Его прозрачный намек на себя любимого скорее рассмешил, чем зацепил, но парень решил, что я обиделась, и непроизвольно коснулся моей руки, чтобы успокоить. Доля секунды, он понял, что дважды неправ, и мы замяли неловкость, но кому-то и этого хватило, чтобы сделать поспешные выводы.
О них я и читала в утренней прессе. Пора привыкать и понимать, что тайные задания в пафосных ресторанах с молодой порослью аристократии ничем хорошим не заканчиваются, а еще можно предъявить газетенку-другую моим работодателям в качестве доказательства необходимости взыскания морального ущерба.
– Привет, Хеллс, вижу, ужин прошел успешно.
– Да неужели, Джереми. За окном стоит Super 7?
– Нет, но ты же не пылаешь праведным гневом и Хаммонд, несмотря на привет твоей модельной внешности от британских медиа, еще жив.
– Мое упущение, - проворчала я и попыталась протиснуться в ньюс-рум за первой на сегодня чашкой кофе. На самом деле я отменила все казни, ибо Бенедикт прилетает и сразу с самолета рвется увидеть меня, а главное не потому, что увидел какие-то компрометирующие заметки от вашего мальчика, а потому что скучал. Такой расклад гарантирует мне отсутствие моралечтения по крайней мере пока я чистосердечно ему не признаюсь во всех смертных и иже с ними. Сначала получу все, что причитается брошенной на произвол судьбы даме рыцаря двора короля Артура, а потом подпорчу посиделки за чаем парой-тройкой газетенок.
Джереми перегородил мне дорогу и предложил:
– Давай, я угощу тебя нормальным кофе. Считай это моральной компенсацией за наш несовершенный план.
– Ага, а потом читай в газетах, что я еще и семейные пары разбиваю, увольте, мистер Кларксон.
– Не дождешься. Тебя уволят разве после моей смерти, а я туда пока не собираюсь, так что нечего строить из себя обиженную добродетель и пойдем посплетничаем о том, что ты будешь делать в США.
Я бы с удовольствием, но и сама не знаю. Когда я сказала о перспективе недельного отдыха за океаном, Бенедикт проявил столько энтузиазма, как Анджелина Джоли с усыновлением детей. Я еле вырвала из него обещание свозить меня в Новый Орлеан на Марди Гра. Карнавал станет первым и единственным известным мне пунктом программы, так что Кларксон еще несколько раз пожалеет о том, что оторвал меня от рабочего процесса посиделками с поболтушками.
***
Если даже мой накофеиненый организм начинает тонко намекать, что я слишком дерганая, чаще, чем следует, проверяю входящие на телефоне и смотрю на время, будто это поможет его ускорить, я перехожу с кофе на мате. Заменяю один наркотик другим,
Когда в кафе наконец-то появился мой визави, я настолько увлеклась газетой, что и забыла, как надо выражать тоску по любимому и долгожданному.
– Как же я соскучился, Хеллс, - мягкий обволакивающий голос был нейтрализован действием желтой прессы, я только протянула ему руку с благосклонным предложением поцеловать то, что предлагают да побыстрей, пока мне не понадобилось перевернуть страницу. Бенедикта такое снисхождение не удовлетворило, видимо жаждал более близких и горячих контактов по приезде. Он взял меня за протянутую руку и вытащил из-за стола, смерил взглядом (сверил «до» и «после»), прижал к себе и закружил в воздухе. Я уже не могла изображать незаинтересованность в происходящем, обняла его покрепче и засмеялась. После того, как он поставил меня на землю, я поцеловала его и зарылась в пиджак, наслаждаясь видом смущенно склонившихся над чаем до боли вежливых англичан, а еще более присутствием одного из них совсем рядом.
– А ты, смотрю, уже к Америке готовишься? – нарушил Бенедикт тишину. Я отстранилась от него, не понимая, с чего он это взял. Путеводителя на столе нет, футболки “I Love NY” тоже. – Сапоги.
И тут я поняла, что же мне так непривычно низко (ниже обычного) рядом с ним. Утром я долго бегала и искала платье, которое выложила накануне на какой-то стул (таковой была первая гипотеза) и успешно забыла на какой. Посему отрыла другое, вязанное с животно-растительным орнаментом в духе индейских пончо, а к нему годились только псевдоковбойские итальянские сапоги. Нету каблуков, нету печеньки, точнее тянуться за ней надо повыше.
– Йее-ха! – сказала я и изобразила движение набрасываемого лассо.
– Знаешь, Хеллс, нам надо с тобой поговорить, - он сразу стал серьезным, выглядел так, будто сейчас диагностирует моей несуществующей любимой морской свинке скорую кончину. Хорошо, мы присели за столик, и я ждала продолжения. Что могло произойти за два дня? Бенедикт протянул мне газету, я начала пробегать поперек предложений мне материал. – Помнишь, ты говорила, что должна была до медиа узнать об интрижках на стороне. Извини, не получилось, на этот раз пресса проведала первой.
Дело в том, что вчера, несмотря на жуткую аллергию на американскую индустрию развлечений, я смотрела шоу с Камбербэтчем и видела прорвавшуюся к нему девчушку, которая объяснялась в любви в прямом эфире на всю Америку и прочие ретранслирующие шоу страны. Я только надеялась, что когда она вырастет и повзрослеет, то забудет это как страшный сон. Конечно, я не удивилась, прочтя заметку в американской газете в духе «Я переспала с Энди Уорхолом». Абсолютное и бесповоротное мимо, как с переводом названия фильма, так и с информацией в этой газетенке. Рядом с несколькими колонками текста фотография вчерашней героини шоу. Но ведь Бенедикт жутко хотел заставить меня: ревновать? переживать? психануть? выписать ему пощечину? Ладно, подыграем.