Мы в пятом классе
Шрифт:
Оля говорит уверенно:
— Штаб для тайных решений и обсуждений.
Оле бы хотелось ответить как-нибудь понятнее, но больше пока ничего не приходит в голову. Главное — не дать Лариске задавать много вопросов. А то она всё дело погубит со своими вопросами. Ей бы только скорее домой к мамочке поскакать. Ещё и мальчишкам всё завтра разболтает.
— Слушайте. Надо дать клятву, — говорит Оля торжественно.
— Какую клятву? — Оксана готова выполнить любое Олино желание, только бы Оля сказала, как его выполнять.
Лариса подавленно молчит. Она уже поняла, что домой скоро не отпустят,
Оля немного помолчала и сказала:
— Повторяйте за мной клятву. Только встаньте, клятвы не произносят сидя.
Они встали, стряхнули с себя мусор. Оля погасила фонарь.
— Клятвы произносят в темноте, — объявила она.
Лариса поёжилась. Почему-то сильнее запахло сыростью, стало холоднее.
— Клянусь, что буду хранить тайну своего родного штаба, — произносила Оля заунывным голосом. — Клянусь приходить сюда по первому требованию, когда позовёт мой главный командир.
Девочки повторяли: «…по первому требованию, когда позовёт мой главный командир». Торжественный момент.
В конце Оля произнесла в полной темноте:
— И никогда не открою тайну врагам-мальчишкам, как бы ни просили. Клянусь.
И Оксана с Ларисой сказали:
— Клянусь.
После этих слов Оля зажгла фонарик. Его тусклый свет показался Ларисе ярким и тёплым после чёрной тьмы.
А Оля сказала своим нормальным голосом:
— Лариса, завтра принесёшь в школу две батарейки для фонаря, круглые, по семнадцать копеек.
— У меня нет, — растерянно ответила Лариса. Это была последняя надежда. Может быть, раз у неё нет батареек, её прогонят из этого штаба? Какая Людка противная — не пошла, и ничего. Сидит себе дома, в тепле. А тут лазишь по скрипучим лестницам и по страшным тёмным чердакам. — У меня, Оля, нет батареек.
— Вечно ты, — сказала Оля. — Ладно, батарейки я сама достану. А ты, Лариса, принесёшь тряпку. Тряпка у тебя есть? Или тоже нет?
— Тряпка есть, — упавшим голосом ответила Лариса. — А зачем?
— Пол мыть. Тряпку и ведро. Или ты любишь в грязи сидеть?
Лариса поняла, что никуда ей от них не деться. Придётся сюда ходить и хранить дурацкие тайны и принимать какие-то секретные решения.
— А у меня есть веник, — сказала с готовностью Оксана. — Я принесу.
Оксане очень хотелось, чтобы Оля её похвалила.
— Оксана молодец, — сказала Оля, как будто услышала Оксанино желание. — Принесёшь веник и несколько конфет.
Звёздочка пропала
Серёжа прибежал домой, открыл дверь, вошёл в переднюю. Звёздочки не было. Почему она не встречает его? Неужели не услышала, как он открыл дверь? Такого ещё не случалось…
— Звёздочка! Звёздочка! — позвал Серёжа.
Сейчас она вылетит из комнаты, хвост трубой, радостная кошка. Она так любит, когда Серёжа возвращается домой. А Серёжа хорошо понимает её радость: скучно сидеть дома одной. А когда
Но сегодня что-то случилось, сегодня она не вышла ему навстречу. Он звал её громко, но в квартире было пусто и гулко.
У Серёжи внутри всё оборвалось: Звёздочки нигде не было. Совершенно автоматически он прошёл в кухню, положил на её блюдце кусок рыбы, остальную рыбу сунул в холодильник. Он сам не понимал, зачем всё это делает. Он уже знал — кошки нет.
Звёздочки больше нет у Серёжи. Как это могло случиться? Она, Звёздочка, никогда не выходила из квартиры, жила дома и никуда не стремилась. Даже на балкон не любила выходить, только смотрела сквозь балконную дверь на Воробьёв. А они прыгали по балкону, рядом, но не очень сильно занимали кошку. Смотрела, будто в кино. Не кидалась она на балкон даже ради охоты на Воробьёв. Наверное, Звёздочка помнила о своих прежних скитаниях по холодным улицам, когда она была ничьей кошкой. Тогда её не любили, не кормили, не звали Звёздочкой, не пускали спать на тёплый диван. И Серёжа был абсолютно уверен — кошка не убежит, не потеряется, не попадётся злым людям. Он был спокоен, а она пропала. Как? Почему? Этого он не знал.
Серёжа выбежал во двор — надо было что-то делать. Не должна же Звёздочка уйти далеко, где-нибудь она близко. И если услышит Серёжу, то обязательно отзовётся. Не может Звёздочка не отозваться, она же любит Серёжу. Она всегда мурлыкала, когда он гладил её. Прижималась боком к его ботинку. Жмурила глаза, когда он чесал её за ухом.
— Звёздочка! Звёздочка!
Серёжа бежал по дворам. Заборов не было, один двор переходил в другой двор, и Серёжа во всех дворах звал свою Звёздочку, и всё меньше надежды было в его голосе.
Стало темно.
Пьяный человек стоял у подъезда.
— Корову, что ли, ищешь? — и засмеялся, довольный шуткой. Голос у него был зыбкий.
Тусклая лампочка освещала приземистую фигуру в мятой шляпе с обвислыми полями.
— Кошку.
Серёже сейчас было не до того, какой человек перед ним. Может быть, как раз этот что-нибудь знает про Звёздочку.
— Кошку ищу. Не видели? Сама жёлтая, называется палевая. Мордочка чёрная и хвост чёрный. Зовут Звёздочка.
— Звёздочка — смех. Кошек так не зовут. — Тёмная тень покачалась перед Серёжей и погрозила пальцем. — Кошку зовут Мурка. Или, в крайнем случае, Барсик. Кота.
— А мою — Звёздочка. — И стал громко звать: — Звёздочка! Звёздочка!
Какие-то тёмные железные сараи, тяжёлые замки на дверях. А может быть, там Звёздочка. Забежала нечаянно, а её заперли на огромный замок. Сыро, пахнет противно. Прислушался — тихо. Серёжа пробирается в темноте и зовёт свою кошку, хотя и сам не верит, что дозовётся. Но и не звать не может. Самое трудное — смириться.