Мы воплотим богов
Шрифт:
– Что происходит?
Яконо покачал головой.
– Понятия не имею. Я никогда не изучал левантийский, а мой разговорный корунский не слишком хорош.
Ну конечно, он знает корунский, а мне неизвестно даже то, где на этом языке говорят. Появилось ощущение, что он не просто лучше меня в своем деле, а превосходит вообще во всем. Нахмурившись, я выглянула в окно.
Речь оборвалась так же резко, как и началась, и последние слова потонули в ночной темноте. В напряженном молчании казалось, что сейчас кто-нибудь закричит
Кто-то шагнул ко мне, я резко повернулась и едва успела отвести занесенный кулак, чтобы не ударить Унуса в лицо.
– Никогда не подкрадывайся вот так к девушке, – сказала я с бешено колотящимся сердцем.
– Они разделились, – сказал Унус, словно не замечая моего возмущения. – К сожалению. Они хотят моей смерти, но их предводителю, капитану Раху э’Торину, я нужен живым, чтобы больше узнать о происходящем в степях. А его охотница Лашак только что сообщила, что они не смогут мне отомстить, зато скоро вернутся домой. Это вызвало много… смешанных чувств.
– Значит, все это из-за тебя? – с укором поинтересовалась я.
Унус вздохнул.
– Да. И нет. Думаю, дело еще и в их прежнем предводителе Гидеоне, но все мысли… путаются. Шумно. И… очень больно.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал Яконо, наблюдая, как сборище рассыпается на мелкие переговаривающиеся группы. – Раз они так злы на тебя, это в любой момент может обернуться и против нас, что бы там их главный ни говорил.
– А кто только что восхищался какими-то там их правилами? – поинтересовалась я.
– Они могут иметь высокоорганизованное сообщество и при этом желание убить нас, Кассандра. Это не взаимоисключающие понятия. – Он внезапно отступил от окна и напрягся. – Кто-то идет.
Возле двери послышались голоса левантийцев, а потом вошел переводчик. В сопровождении воинов с обеих сторон он выглядел поистине самым нелевантийским левантийцем, какого я когда-либо видела. И не только из-за длинных волос – его хрупкая фигура явно не знала тяжелой работы. Кроме того, в нем не было твердости и уверенности, он устало вздыхал, поза выдавала надежду, что никто на него не посмотрит.
– Капитан Рах хочет еще раз допросить доминуса Виллиуса, – сказал он, обращаясь больше к Яконо, чем к Унусу. – Гарантирует, что вернет его в целости и сохранности. Ты останешься здесь.
– Что насчет меня?
Молодой левантиец скользнул по мне взглядом, поднял брови, но при этом умудрился сохранить скучающий вид.
– Я не знаю, кто ты, и мне всё равно, но он идет с ними. – Он указал на Лео, и его вооруженные спутники выступили вперед. – А убийца останется.
Сказав это, он развернулся и вышел в ночной сумрак. Яконо принял боевую стойку
– Не надо, – сказала я. – Я пойду с ним. А ты оставайся здесь.
У него не было времени возразить. Покорившись своей судьбе, Унус уже направлялся к двери, и я поспешила за ним. Переводчик с усталым видом дожидался снаружи, выражение его лица «поскорей бы покончить со всем этим дерьмом» было хорошо мне знакомо.
– Лучше тебе ни во что не вмешиваться, – сказал он. – Они все немного раздражены.
– До тех пор, пока вы его не трогаете, – ответила Кайса, балансируя на краю моего сознания.
Не ответив, молодой человек повел нас к костру в центре лагеря. Большинство левантийцев разошлись, но недостаточно далеко, чтобы мы могли чувствовать себя в безопасности. Из тени в спину Унусу смотрели настороженные глаза.
Стоящий возле костра капитан Рах впечатлил меня тем, что выглядел еще более изможденным, чем Тор. Костер освещал злобные гримасы на лицах его товарищей. Один указал на меня, но единственным понятным мне словом было имя Мико. Они хотя бы не собирались отрезать мне голову. По крайней мере, пока.
Они переключили внимание на Унуса. Никто не смотрел прямо на него, но капитан расспрашивал его резко и быстро, а короткие реплики Унуса вызывали еще больше вопросов. Заинтересовавшись, я обратилась к переводчику, оставшемуся поблизости.
– О чем его спрашивают?
– Ладонь хочет понять его… состояние, если можно так выразиться, – сказал Тор. – Его заявление, что он часть души и у него есть… братья по душе. Я не знаю ваших слов для этого.
Я окинула взглядом круг хмурых левантийцев, язвительным и резким тоном забрасывавших Унуса вопросами.
– Они не верят ему?
Тор ответил взглядом, прочесть который я не сумела.
«Почему их это волнует? – спросила Кайса, в первый раз после нашей борьбы за контроль интересуясь моим мнением. – Если им нужно только отомстить за то, что сделали его братья, для чего сначала пытаться понять его?»
Мне тоже это показалось бессмысленным, но надежда, что его поймут и простят, исчезла. Ближний левантиец, извергая ненависть, с грозным рыком подступил к Унусу, и лишь вытянутая рука капитана остановила его порыв. Унус отшатнулся, и Кайса перехватила контроль над телом, втягивая нас в свару.
– Чего вы не понимаете? – произнесла она, и от этих слов все умолкли. – Душа может родиться больше чем в одном теле. Я видела его братьев, да и сама – ходячее доказательство того, что душа не остается неизменной.
Все взгляды обратились к Тору, а после его перевода левантийцы с недоверием уставились на меня. Им, конечно, легко отвергать эту мысль, но всю жизнь такова была моя реальность. Недоверие левантийцев отрицало само мое существование. Я урод. Чудовище. Ходячая смерть номер три.