Шрифт:
Эта дурацкая любовь похожа на шута,
который бегает взад и вперед, не зная,
куда ему сунуть свою погремушку.
Шекспир
Когда едешь по городу, в котором прожил всю жизнь, то время от времени попадаешь в другие
А на следующей улице, на которой вечно кладут асфальт, был бар, в котором ты впервые расставалась. «Понимаешь, ты слишком хорош для меня, а я… я недостойна тебя». И он уходит из бара, не заплатив за все напитки. А ты сидишь, тебе грустно. И вспоминаешь его щеку, шею, рот.
В городе, в котором прожил всю жизнь, невозможно не наткнуться на такие места. Особенно вечером, особенно летом. Когда город приятно пуст. Фонари сражаются с тьмой. И проезжаешь по улице 2016 года, а сквозь придорожные кусты выступают призраки прошлого, которые живут в этом месте всегда.
Вот дорога, по которой ты мчался 180 несмотря на знаки, потому что тебе казалось, что ты гибнешь, что ты в воронке, и только скорость может помочь. Ты думал, ты разгонишься, и все решится само, что последние лет шесть ты жил не туда. Магическое мышление.
А в этом угрюмом районе жил любимый. Не один из множества, а тот самый Любимый. И только с ним жизнь становилась объемной. Как будто он был не человек, а акваланг в подводном мире. И невозможно было представить, что вы будете не вместе. А потом прошло и это. Вы не вместе. Следом уже пролетела пара жизней. А на улице среди ночных бликов мокрого асфальта живут призраки тех дней: дрожь в коленях, беспощадная страсть и надрыв от красоты и несправедливости этого большого звенящего в ушах мира. Детские призраки. Никчемные Ромео и Джульетта среди воспоминаний, обесцененные, они поднимают чахлые руки из луж. Но почувствовать их уже невозможно.
А эта улица ведет к роддому. И каждый раз, когда ты с кем-то проезжаешь мимо, ты всегда говоришь: вот мой роддом, тут я родила старшую дочь. И там в одном из окон до сих пор стоишь ты, глядишь на последний свежевыпавший весной снег. И тебе кажется, что ты на другой планете. Что все телефоны, люди – все это так далеко и малозначимо. И совершенно непонятно, зачем они звонят и пишут смс. А рядом с тобой в прозрачном корытце лежит завернутый в нелепые пеленки ребенок. Твоя дочь. И у нее такие тоненькие ручки и маленькие пальчики, что страшно разворачивать. У нее пластмассовая защипка на пуповине. Теперь дочь – самостоятельный человек.
Прошлое проглядывает сквозь выкрашенные в другой цвет фасады. А потом ты уже едешь просто по дороге, просто домой в просто настоящее.
Ты переходишь изо дня в день, каждый из которых похож друг на друга как новый круг на карусели. И думаешь, что никогда уж с тобой точно не случится ничего плохого. Все самое безумное и интересное было в прошлом, как тебе теперь думается. Ты допускаешь, что
У тебя есть проблемы, но их не стоит серьезно воспринимать, и не надо ими козырять перед другими, потому что это фи. Даже так: есть проблемы, которые обсуждаются в обществе, и нормально – иметь такие проблемы, а о других лучше не распространяться. Не поймут.
Но даже тайные проблемы не затмевают собой картинку радужного будущего. Ты вполне сохраняешь порядок своего личного мироустройства. Продвигаешься по карьерной лестнице мироустроителей. И тебе даже кажется, что ты уже практически зам самого Бога по твоей жизни.
А потом вдруг на тебя выливается цистерна воды. Сбивает тебя с ног, уносит с собой интерьерные решения твоей жизни. Затапливает весь дом. И привет.
ПИСЬМО
Утром письмо уже было на почте. Она увидела красный кружочек с цифрой 1 над телефонной иконкой с конвертиком. Нина не решалась его открыть. Как она будет жить в случае, если… Неотвратимость однозначного ответа в письме ее пугала до тошноты и комка густого шершавого воздуха в горле. Через полчаса она решилась проверить. А вдруг пришло совсем другое письмо? Рассылка из магазина или по делам кто-то написал? Вдруг это обычный спам? Она уже даже убедила себя, что это совсем не то письмо. И зашла в почту. Письмо оказалось то самое…
Нина отложила телефон и ощутила приступ острой ненависти и жалости к себе. Что бы там ни было написано, даже противоположные варианты, это окажется приговором. Хотелось ускользнуть, пропасть, испариться, чтобы не читать и не узнавать то, что она должна узнать… Если бы была под рукой кнопка, нажав на которую можно исчезнуть, Нина бы нажимала эту кнопку, пока не растворился бы последний ее волос. Избавиться от ошибки уже не удастся. А где же и когда она начала ошибаться? Полгода, год назад? Или еще раньше?..
ЗВОНОК
Она положила трубку и стала смотреть в окно. За окном июнь, начало лета.
Подумала о том, что надо бы сделать что-то хорошее. И продолжать жить как ни в чем не бывало. Хорошим делом считался разбор посуды, стирка двух гор белья, разгребание игрушек, прогулка с маленьким сыном по случаю солнечной погоды.
Ходила вместо этого по квартире как по Дублину и Средиземному морю. Зашла в фейсбук.
А там у кого-то пропала собака, ее увезли на машине. Потом собака нашлась. Несколько возмущенных записей про презервативы, что запретили самые хорошие. Читала и комментировала. Это отвлекало.
Вспомнила, что обычно с утра у детей должен быть завтрак. Стала готовить овсянку. Сын громил кухню. Вожатые лагеря, где отдыхала дочь, прислали смс, что Алина не ест уже третий день. Написала ей и пригрозила, что заберет раньше конца смены.
Мыла, стирала. Перекладывала игрушки с пола на полки. Делала все так, как будто телефонного разговора и не было.