Мятежный Процион
Шрифт:
Да и город, десять лет назад представлявший собой огромный цокольный этаж, окружённый сельскохозяйственными угодьями, сильно изменился. После того как сюда стеклись беженцы со всей округи, население резко возросло, породив вполне понятные проблемы.
Первый год после нашествия ИскИнов выдался особенно трудным — над зародышем мегаполиса постоянно витала угроза голода, эпидемий и массовых беспорядков, сотни тысяч сельчан, изгнанных с родных мест непонятной серебристой растительностью, легко поражавшей своими спорами людей и животных, оказались на положении нищих, бездомных и безработных. Страшные события в один миг сломали привычный уклад жизни, обездолив и озлобив бывших фермеров.
Естественно,
Таких домов ещё никогда не строили, и поначалу здания пугали своими размерами, казалось, что при первой же непогоде они просто рухнут, но скептики ошиблись — небоскрёбы успешно росли, как грибы после тёплого дождя, беженцы, готовые вот-вот взбунтоваться против остальной, более обеспеченной части городского населения, получили работу, а следовательно, и средства к существованию, — всё изменилось как-то разом, внезапно, будто по волшебству, но тайну этих перемен, спасших многие тысячи жизней, свято хранили новоявленные фирмы, ставшие инициаторами масштабного строительства. Никто не знал, откуда в руках архитекторов, инженеров и строителей оказались неведомые ранее технологии. Об этом много говорили, но правду, по сути, не знал никто, кроме нескольких десятков посвящённых. Остальные могли лишь строить гипотезы, связывая взрывообразный прогресс в различных областях промышленной деятельности с некими таинственными базами данных, якобы найденными в недрах цокольного этажа, среди живущих своей жизнью автономных кибернетических систем.
И никто почему-то не связывал наступившие перемены с внезапным нашествием ИскИнов…
Хотя, возможно, и связывали… но предпочитали молчать, ибо официальная пропаганда в народившихся средствах массовой информации даже вскользь не упоминала об искусственных человеческих подобиях, едва не уничтоживших всё живое.
Так или иначе, но Мари относилась к тем немногим, кто знал правду, — не существовало никаких мифических баз данных, — вся информация, давшая импульс развития мегаполису, была почерпнута из блоков долгосрочной памяти ИскИнов, чьи аппаратные средства оказались совместимы с компьютерным оборудованием, установленным в управлении колониальной администрации. Именно из блоков ПЗУ враждебных всему живому механических существ была получена основная информация о технологиях, позволивших сотням тысяч человек не просто выжить, но и перейти на качественно новый уровень развития…
— …Спасибо, офицер. — Мари забрала удостоверение личности из рук начальника охраны. Она уже коснулась сенсора стеклоподъёмника, когда тот, покосившись на неё, спросил:
— Что вы делали за городом?
Мари безропотно достала ещё один документ, свидетельствующий о том, что ей, по указанию городских властей, разрешены биологические исследования в сопредельных с заражёнными участками зонах.
— Вы пересекали границы «запретки»?
— Нет. Но защитный костюм при мне, можете удостовериться. — Мари коснулась сенсора на приборной панели, и крышка багажного отделения «Акцепта» послушно поднялась вверх, продемонстрировав запасное колесо, стандартный набор инструментов и кофр с защитным костюмом.
Накрапывал мелкий нудный осенний дождь, и офицер (уже порядком промокший) махнул рукой, возвращая Мари оба удостоверения:
— Проезжайте.
Город
Свернув на знакомой дорожной развязке, она влилась в общий транспортный поток, следуя в северо-западном направлении. Почти час понадобился ей, чтобы пересечь окраину мегаполиса. Глядя на множество новостроек, она не испытывала резких чувств — подавляющая часть населения колонии не была повинна в её судьбе, глупо и жестоко упрекать всех и каждого в собственном горе.
Хотя могла ли она назвать свою жизнь горем?
Выбор. Сделав его однажды, она сама провела незримую черту между собой и остальными людьми, так что ж сетовать теперь? Тем более что Мари прекрасно понимала — город не дал бы ей и сотой доли того, что давала жизнь в запретной зоне. Здесь она неизбежно превратилась бы в рабу системы, а там, несмотря на лишения и опасности, сама выбирала свой путь…
…Остановив машину у неброского фасада одного из сохранившихся среди новостроек старинных зданий, она вышла под моросящий дождь, открыла багажник, достала оттуда увесистый кофр, предназначенный для костюма биологической защиты, и, подойдя к дверям, трижды позвонила особым, известным ей образом.
Под решёточкой домофона трепетно зажглась зелёная искра.
— Кто там? — осведомился хриплый голос.
— Ромер, открывай. Есть дело.
Едва слышно щёлкнул электрозамок, и Мари, толкнув дверь, вошла в просторный вестибюль здания.
Здесь тоже была проведена некоторая реконструкция, например, появился лифт, и теперь уже не нужно было тащиться на пятый этаж по ступеням старой истёртой лестницы.
Квартира, куда она вошла спустя несколько минут, не отличалась ни изяществом убранства, ни иными видами комфорта. Скорее она напоминала временный склад, совмещённый с неряшливым офисом.
Человек, встретивший её у дверей, оказался мужчиной средних лет с лохматой, нечёсаной шевелюрой, глубокими морщинами на рано обрюзгшем, постаревшем лице и вечно подёргивающейся от нервного тика щекой.
— Давненько ты не появлялась, — вместо приветствия произнёс он, зачем-то выглянув за дверь в пустой коридор этажа.
— Всё нормально, Ромер, расслабься. Хвоста за мной нет.
— А мне откуда знать? — резонно возразил хозяин квартиры, затворяя массивную металлическую дверь с надёжными ригельными замками. — Нынче отдел по борьбе с внешними угрозами уже не тот, что прежде. Зверствуют.
— В смысле? — Мари поставила на пол тяжёлый кофр, нашла взглядом пустующее кресло и уселась в него, закинув ногу на ногу. — Я что-то не заметила особо пристального контроля на въезде.
— А, — махнул рукой Ромер. — На блокпостах вечно сидят лохи. Случись что — позлобствуют пару дней и снова успокаиваются. Рутина. Сейчас много народу за город выезжает, правительство расширило границы безопасной зоны. Так что им каждую машину проверять, как встарь, — замаешься. А вот на местах ребята не дремлют. Новое поколение подросло, чем их там в школах пичкали, неведомо, но больно злые. Об ИскИнах знают только по книгам да фильмам, но ведут себя нагло. Горя не хлебали, вот и выпендриваются.