Мятежный регион
Шрифт:
– Фамилия, звание?
Тот отвечает.
Перед Басаевым ноутбук. Бегая тонкими пальцами по клавиатуре, полевой командир входит в программу, набирает данные. И прапорщик видит краем глаза, что там официальные какие-то списки. Басаев удовлетворённо кивает:
– Есть такой. Числишься пропавшим без вести. Готовьте к обмену.
То есть бандитам слили базу данных с личным составом бригады внутренних войск. А, может, и всей группировки.
А вояки вспоминают случаи, когда боевики узнавали планы наступлений раньше, чем они доводились до личного состава. Утечки были массовыми. Почему, из-за
Как все это получалось? Кто за это ответил? Что это за бардак? За подобные вещи надо сразу к стенке ставить, но что-то о громких процессах по поводу тех, кто бандитам сливал информацию, в том числе и тактическую, я не слышал. Поговаривали, что выявляли все же таковых чекисты и, чтобы не тащить сор из избы, кулуарно и радикально вопрос решали – вот пуля прилетела, и ага. Война всё спишет.
Всегда и всем, в том числе руководству, твердил, что когда людей посылают в горячие точки, им по полной программе надо делать документы прикрытия, особенно оперативным работникам. Но это же какая сложность, сколько бланков и бумаг извести надо. Через нашу бюрократию шиш прорвёшься. В общем, дела никому нет. А ведь полевые командиры неоднократно давали указание на выявление и расправы над всеми, кто воевал в Чечне на стороне федералов. Поговаривали, что одно время чеченцы, у которых кровная месть, пытались вычислить и натравить киллеров на тех, кто воевал против них. Неважно кого – лишь бы был на их земле с оружием, и тогда кровная месть будет выполнена…
Рядом с расположением раскинулся винзавод. Работающий на всю мощь, производящий различное вино, которое распродавали втихаря. Ассортимент был не слишком разнообразный. Как сейчас помню – литр белого вина стоил двадцать рублей, а литр красного аж целых сорок. Так что со спиртным проблем не было. Хотя никто не злоупотреблял. Ребята в основной массе были настроены на тяжёлую работу. Употребление спиртного всячески каралось. Да и пьянство на войне – самый короткий пусть к героической гибели.
Только один раз временный отдел упился чуть ли не в полном составе.
Чего уж скрывать, многие сотрудники согласились на командировку из меркантильных соображений. То есть из-за денег. На милицейскую зарплату особо не разгуляешься. А в зоне боевых исправно действий платили боевые. В месяц получалось что-то около тысячи долларов – для бедного мента сумма приличная. Многие мечтали урегулировать за счёт этого свои жилищные проблемы, выбраться из ставшей уже привычной, но от этого не менее тягостной нищеты.
И вдруг в Москве кому-то пришло в голову, что слишком зажрались федералы. Много денежек уходит на них в виде этих самых боевых. Ну и решили по Тереку обрезать два якобы мирных района – Шелковской и Наурский. Там же мир, тишина и покой. Какой там был покой – об этом ниже.
Приезжает из Краснодара заместитель начальника ГУВД, кажется, по тылу. Весь такой суровый и неприступный. И зачитывает решение – мол, вы теперь не на войне, а так, прохлаждаетесь. Так что шиш получите боевые, пашите за командировочные – сто рублей в день. Но это не повод расслабляться. В общем, стоять смирно, не дышать и радоваться, что вас вообще держат в будке на поводке и позволяют лаять.
В общем, дурацкое такое выступление
А тут ещё винзавод рядом. Потянулись гуськом туда гонцы. В общем, к ночи отдел упился в хлам. Гармошку вытащили, наяривать на ней стали. Чистая банда Махно. И начальство, видя, что личный состав на взводе, даже не реагировало. И мудро поступило. Бывают моменты, когда людей лучше не трогать – потом не разгребёшь последствия.
Потом народ протрезвел. Проспался. Огляделся. И вновь себя ощутил на острие борьбы. А в этих раскладах деньги никогда не были главным. А главное – это победить и выжить. И вести себя так, чтобы стыдно не было перед боевыми друзьями.
В общем, ребятишки вздохнули. Попечалились ещё немножко. И вновь закрутилась милицейская машина на всю катушку.
Правда, потом руководители все же нашли какие-то способы людям доплатить. Включали в списки боевых выездов, премии выписывали. Но у народа уже какой-то перелом в сознании произошёл. Решили, что деньги вовсе не главное. Стали настоящими людьми войны…
Очередной день начинается. Выезжают ранним утром на зачистку БТРы и "Уралы". После завтрака собираются группы и отправляются в райотдел – выполнять текущие обязанности. Колесо милицейской машины раскручивается.
А вслед уходящим с какой-то тоской смотрит Ванька. Это огромный, грязно белый, с бурыми пятнами пёс породы дворняга. И взгляд у него грустный, всё понимающий.
Его подобрал располагавшийся здесь Подмосковный ОМОН. Собака пригрелась, освоилась, стала верным хорошим другом для всех, кто в военной и милицейской форме.
А потом ОМОН снялся на передислокацию. Попал в засаду. Неразбериха. По колонне прошлись боевики и затеяли какие-то мутные переговоры, так что по ОМОНу добавили ещё и свои. Несколько десятков «двухсотых».
Говорят, когда начался тот бой, Ванька в центре плаца вдруг пронзительно и тоскливо завыл и долго не мог успокоиться. Почувствовал за десятки километров, что его друзей уничтожают. Это не байка. Это военная правда…
Глава пятая
Врачи без границ
– Так, эти кровососы к нам приезжает с инспекцией, – говорит на совещании начальник штаба подполковник Павлов. – Собираем всех арестованных, рассаживаем в автобусы, вывозим в лес.
– А зачем? – интересуется заместитель начальника ВОВД по общественной безопасности.
– К нам с инспекцией организация «Врачи без границ» приезжает.
– А, рвачи без границ. Те самые, которые за боевиков воюют?
– Во всяком случае, любят их, как собственных родственников, – хмыкает иронически начштаба.
– Ну да, ездят везде, фотографируются с бандитами. Проливают над ними крокодиловы слезы для Би-Би-Си. Медикаментами обеспечивают. К нам сколько раз приезжали – хоть бы одну таблетку дали. Мы для них не люди, – сетует почему-то обиженно начальник МОБ – будто ждал от иностранцев другого – душевности и таблеток, а они, такие сякие, обманули его в лучших чувствах.