Мятежный восторг
Шрифт:
Однако для осуществления этих планов был необходим Жан-Клод, а потому Иветта позволила пеньюару соскользнуть с ее плеч. Как всякий мужчина, он плясал под дудку той женщины, с которой спал. Устроившись в постели, она с удовольствием смотрела, как этот красивый, хотя и не такой уж холеный аристократ раздевается, и думала о том, что ей будет его недоставать. Что и говорить, он разительно отличался не только от простых людей, но и от лавочников, матросов и им подобным, кому удавалось забраться к ней в постель. Прижимаясь к нему
Жан-Клоду не пришлось напрягать воображение, лаская Иветту. Ее примитивные вкусы включали несколько простейших ласк, и он прикасался к ней чисто механически. Она была из тех женщин, с которыми легко и просто, о которых забываешь, едва выбравшись из их постели, к которым быстро перестает тянуть. В последнее время он с трудом заставлял себя отвечать на ее объятия. Лоретта куда больше возбуждала его, но приходилось платить близостью за кров и пищу. Однако интуиция подсказывала, что между ним и Иветтой уже нет былого понимания. Мужчин у нее хватало и без него, а ничего нового он не мог ей дать. День ото дня Жан-Клод все больше тревожился за будущее, свое и Лоретты.
Иветта достигла пика наслаждения и на несколько мгновений воспарила в иной мир. Увы, ей вскоре пришлось вернуться на землю, в пустой и суетный мир, населенный мужчинами, которых она втайне презирала и терпела только ради удовольствий. Лишь один из них сумел затронуть ее душу – Куинси Жерар. Она готова была на все, чтобы снова его заполучить. Для этого пришлось ласково отереть ладонью влажный лоб Жан-Клода и заворковать ему на ухо:
– Ах, как ты хорош в постели, милый! Как хорош! Лучший любовник, какого я знала! Хотелось бы мне не расставаться с тобой никогда, но увы – судьба решила иначе.
Жан-Клод слушал ее воркование, ловя малейшие оттенки интонации. Слишком многое было поставлено на карту. Иветта была необходима ему сейчас.
– О чем ты, милая? – пробормотал он, делая вид, что сражен дремотой.
– Вчера муж устроил мне сцену, ни с того ни с сего. Потребовал, чтобы я вышвырнула из пансиона всех, кто хоть немного похож на знатного человека. Он может выдать тебя и девчонку, поэтому вам придется выехать.
– Чего это он расшумелся?
– Он же не слепой! Ты не сойдешь за простолюдина, как ни старайся. А что, ты об этом не подозревал?
Еще как подозревал, потому почти и не выходил за порог комнаты, которую делил с Лореттой. Прошедшие месяцы были истинной пыткой, и оба они знали, что не смогут дольше оставаться в четырех стенах.
– Наверное, ты права… – протянул он со вздохом и потерся лицом о голую грудь Иветты.
– Конечно, права! Я вовсе не желаю, чтобы с тобой или этой девчонкой что-нибудь случилось.
– У тебя доброе сердце, – заметил Жан-Клод, стараясь отгадать, к чему она ведет.
– Тебе
– Откуда? – Он пожал плечами, думая, что в своем добровольном заточении давно утратил связь с действительностью.
– А как им было не сбежать, если крестьяне по всей стране жгут и грабят замки?
– Что?!
Жан-Клод рывком сел на постели. Великолепный «Сангуин» тотчас возник перед его мысленным взором.
– Не хочется быть вестницей тяжких новостей, но… отчим этой Жанетты де Лафайет давно сбежал и бросил свое поместье. Зато ее жених погиб, защищая свое и твое имущество.
– Эдуард бежал? Куда?
– В Англию, куда же еще?
– А что с поместьями? – бледнея, спросил он.
– Ах, милый, я скорблю вместе с тобой! – воскликнула Иветта с жалостью, хотя сердце ее ликовало. – Все три поместья сожжены и разграблены.
– Мне конец! – Жан-Клод вскочил и принялся бегать взад-вперед по комнате, ломая руки. – «Сангуин» сожжен! Мой прекрасный, бесценный «Сангуин»! Чья рука могла подняться на такую красоту? Звери, звери! Безмозглые, бездушные скоты! Уму непостижимо! Единственное, что я любил, что, ценил, стерто с лица земли!
Иветта с отвращением наблюдала, как он мечется. Ей стоило труда удержать на лице маску сочувствия. Эти аристократы! Им на все наплевать, кроме своих драгоценных поместий! Ничего удивительного, что веками они тиранили крестьян! Но с этим покончено! Справедливость восторжествовала!
– Как я тебя понимаю, как понимаю! – воскликнула она. – Теперь видишь, почему я опасаюсь за ваши с Лореттой жизни?
Жан-Клод не слушал ее, продолжая мерить шагами комнату.
– Я все решила, все предусмотрела. Сядь!
И так как он ее не услышал, Иветта схватила его за руку и насильно усадила на кровать. На лице его была написана скорбь.
– Во Франции для вас двоих ничего не осталось, ведь так? Твое поместье, дом и семья Лоретты – все погибло.
Он кивнул.
– Но у вас остались ваши жизни, а значит, возможность построить все заново. Ты так красив, так умен! У тебя еще будут и поместье, и множество красивых вещей.
Мало-помалу ее доводы начали проникать в затуманенное сознание Жан-Клода.
– У меня будет новый «Сангуин»… – прошептал он.
– Это я и хочу сказать! – Иветта поощрительно улыбнулась.
– Допустим… – медленно произнес Жан-Клод. – Но как это возможно? Где я сумею снова встать на ноги?
– В Америке, разумеется! Французы помогли этой стране сбросить английское владычество, значит, она в долгу у французов.
– Америка… Хм, это далеко. Там все иначе.
– В Луизиане живут плантаторы французского происхождения. Они владеют не только землей, но и чернокожими рабами, и ты можешь стать одним из богатейших помещиков. Только вообрази себе новый, еще более богатый «Сангуин»!