Мышьяк к чаю
Шрифт:
Мистер Кёртис замышлял недоброе… но я также знала, что иногда взрослые люди парами удаляются в тихие комнаты по самым разным причинам. Что, если это как раз такой случай? Та ли эта тайна, которую должно расследовать детективное агентство?
– Дейзи… ты уверена? – спросила я.
– Хэзел, – отрезала Дейзи. – Ты хочешь доказать, что мистер Кёртис преступник, или нет?
С этим спорить я не могла.
Мы промчались через холл и оказались в библиотеке.
Едва мы открыли
Мы уселись на подоконники – наши лица обдавало теплом, а спины мерзли – и принялись ждать. Дейзи немножко поддернула тяжелую ткань так, чтобы получилась щелочка для подглядывания, и даже вроде подпрыгивала от возбуждения, ну а я откровенно нервничала.
Я не могла перестать беспокоиться… что, если я права?
Нам не пришлось долго ждать, дверь открылась, и вошел мистер Кёртис: физиономия наглая до невозможности, руки в карманах. Он выглядел веселым, но все равно вздрогнул, когда за его спиной негромко скрипнули петли.
– Видишь? – прошептала Дейзи. – Он чувствует себя виноватым!
Но это была мать Дейзи, она скользнула в библиотеку, придерживая меховую накидку так, словно мерзла.
– Теперь будь бдительна, – одними губами произнесла Дейзи, глядя на меня в полумраке. – Мы должны запомнить все, что он ей скажет, чтобы потом рассказать дяде Феликсу.
Но вскоре стало ясно, что запоминать особенно нечего.
Леди Гастингс и мистер Кёртис некоторое время смотрели друг на друга большими круглыми глазами и ничего не говорили. Если он и собирался одурачить хозяйку Фоллингфорда, выманить у нее хотя бы вазу Мин с лестничной площадки, то он выбрал странный способ.
– Моя дорогая, – произнес мистер Кёртис. – Моя дорогая…
А потом он схватил леди Гастингс и пылко ее поцеловал.
Я едва не рассмеялась: взрослые выглядят так чудно и уродливо, когда целуются, а мистер Кёртис и мать Дейзи проявили столько энтузиазма в этом деле.
Но затем я глянула на Дейзи.
Ее руки были прижаты к открытому рту, а глаза распахнуты до предела, так что она смотрела и смотрела на мать и мистера Кёртиса, и слезы бежали по ее щекам и падали на сплетенные пальцы.
Я никогда не видела, чтобы Дейзи плакала.
Я вообще не думала, что она способна ронять слезы, как все обычные люди!
Но как только я увидела, что с ней происходит, как тут же поняла, что все очень серьезно: ведь это была мать Дейзи, и мать Дейзи была замужем за отцом Дейзи, и не предполагалось, что она будет целоваться в библиотеке с посторонними мужчинами. Вообще не предполагалось, что она будет целоваться с другими мужчинами!
Дверь
Стивен появился сразу за ним, и я четко увидела его искаженное лицо в веснушках – в глазах шок, рот открыт почти так же, как у Дейзи, – и тут Берти заорал во всю глотку:
– МАМА!
Леди Гастингс и мистер Кёртис отпрыгнули друг от друга, словно их ударило током.
– Берти! – задохнулась леди Гастингс. – Мистер Кёртис просто…
Дверь распахнулась снова, в какой уже раз, и через порог шагнул дядя Феликс.
– Маргарет, ты здесь? – спросил он. – Я хотел… Что это?
– У меня был приватный разговор с Денисом, – сказала леди Гастингс. – Берти прервал нас.
– Приватный разговор, да? – спросил Берти, лицо которого пылало. – Не говори ерунды, мама, последнее время ты делаешь это слишком часто. Если бы все зависело от меня, я бы… О! Пойдем, Стивен, оставим этих идиотов.
Он повернулся и буквально протолкался к выходу из библиотеки, спотыкаясь от ярости. Стивен последовал за ним, бросив один последний шокированный взгляд на мистера Кёртиса.
«Бедный Стивен, – подумала я. – Оказаться в центре такого. И бедная Дейзи…»
Она все еще всхлипывала.
Дядя Феликс посмотрел на леди Гастингс, затем на мистера Кёртиса, потом обратно, и я увидела, что он все понял.
– Итак, Маргарет, – сказал он. – Чем же вы тут на самом деле занимались?
В его мягком голосе неожиданно прозвучала угроза.
– Я не понимаю, что вам за дело! – сказал мистер Кёртис. – Это свободная страна!
– Во-первых, – промурлыкал дядя Феликс, – так уж случилось, что я брат Маргарет. Во-вторых, я бы хотел узнать больше о вас, мистер Денис Кёртис. Какой антикварный дом вы представляете, что-то я запамятовал… «Кристис»?
Мистер Кёртис замер.
– Не ваше дело! – прорычал он, и вся вежливость исчезла из его голоса. – Я не говорил. И буду обязан вам, если вы уйдете с моей дороги!
И он рванулся к выходу из комнаты – очень грубо, подумала я, ненавидя его еще больше, чем раньше. Леди Гастингс осталась стоять в одиночестве возле дивана, вновь обхватив себя руками, и выглядела совершенно потерянной.
– Иногда ты просто ужасен, – сказала она дяде Феликсу. – Почему ты всегда всюду суешь свой нос?
– Маргарет, послушай минутку. Этот человек – не из тех, с кем тебя должно связывать хоть что-то. Я всерьез призываю тебя подумать, действительно ли он нужен в этом доме.
– О, не будь столь надоедливым! – огрызнулась леди Гастингс. – Все из-за того, что он мой друг! Это мой дом, и ты не можешь говорить мне, что и как делать в его стенах!
– Он должен уехать, Маргарет, – сказал дядя Феликс, но леди Гастингс уже рванула прочь.
Он застонал, пригладил волосы, и вышел тоже.