Мысли и размышления
Шрифт:
О Луне, пустоте и проходящей моде
Выть на Луну я не умею. Я — человек работящий, поэтому мне и выть заподло. Я лучше еще каких-нибудь пару слов напишу, мусор вынесу, дюбель в стенку забью, на жену наору за то, что она с пылесосом в мой рабочий кабинет входит. Одним словом, я, наорав на жену, опять сижу, а затем прихожу к выводу, что двигаться к завершению моего романа мне еще долго предстоит. Ты, думаю я, коли уж начал, так тебе и заканчивать!
Еще несколько соображений из более-менее смежных областей.
И правильно делает, что боится!
А что до меня, то лично я в дерьмо терпеть не могу погружаться. С детства к этому себя приучил. С юности испытываю отвращение к ассенизаторству и выгребным ямам, помойкам и отхожим местам. Поэтому я не просто ревностный сочинитель, а просто-таки разгоряченный сторонник правильного и честного проживания. Я весь заточен на то, чтобы с утра до ночи, с одной стороны, свой роман сочинять, а с другой, размышлять о жестоких тайнах и кромешных загадках буйствующей вокруг общественной биологии. А какой человек на это не заточен, так он и думает о том, какой «экслюкзив» наиболее выразителен, что называется, «по движухе».
Иными словами, навалом повсюду людей, которые так и просятся в мой роман. Вот человек, который трудился всю жизнь. Шлифуя каждый абзац, мучаясь страшно и покрикивая на жену с пылесосом, он погружался в такие бездны, в какие и мысли не держал погружаться. А в результате весь пообносился, и ничего у него нет, кроме запаха котлеток домашних из кухни. (Вкусно, собаки, пахнут!) А у другого, который, не то что пера, а и вантуса в руки никогда не брал, нет этого потрясающего запаха котлеток из кухни. Зато у него штанишки дудочкой, ботиночки со скрипом, машинка с массивным бамперком, живет в квартирке с видом на Обводной канал, жинка забойная, вся в мехах, камнях, золоте, из Ниццы не вылезает. Ходи, куда хочешь, ешь все, что нравится, спи, с кем придется, деньги копи. Даже, может, романы пиши, забывая о том, что именно ты, расправив широкие крылья души, бороздишь окружающие тебя пространство и время.
А что до Луны, то на нее выть я никогда не умел и продолжаю не уметь. Как-то ночью проснулся, лежу, а сам думаю: «А вот дай-ка я встану и повою на небесное светило». И раздумал. Жена, во-первых, обещает сразу на развод подать. Во-вторых, не должен талантливый человек самого себя таким способом разбазаривать. А в-третьих, ты ведь не дурака валяешь, а на белом свете живешь. Вчера жил и сегодня еще поживешь. Ты и завтра, Митрофан, не откажешься, чтобы тоже пожить. Вот, стало быть, ты и живи. И никогда не забывай ни о том, кто ты такой, ни о том, откуда ты взялся. А главное, о том, что скажут о тебе и проходящей моде на тебя наши потомки.
Аристотель
«Город — содружество непохожих». Это кто сказал? Разве это Аристотель сказал? Или я?.. Нет, не я. Тогда, значит, один мужик во втором часу ночи на автобусной остановке. Похож он был на Аристотеля?
Колокол и бубенцы
Писатель должен быть колоколом и будить заснувшую совесть. Этот колокол должен гудеть день и ночь, не давая заснуть.
А что мы слышим?
Надтреснутые колокольчики, заржавленные бубенцы…
И все они претендуют на роль могучего колокола!
Так ведь если хочешь быть колоколом — гуди и гуди.
Не хотят.
Не пользуйся газетой на ветру
А какую любовь в прежние годы снискал метод сворачивания газеты в трубку! Мне долго не удавалось понять, для чего это нужно, а потом я сам себе разъяснил исторические основы этого сворачивания. Оказывается, еще в допетровский период нашей истории пришел к нам из Баварии обычай охотиться с помощью такой трубки на летающих по воздуху и на все садящихся крылатых насекомых. И долго в нашем районе, где я тогда жил, сохранял свою силу этот старинный обычай. А потом ушла куда-то проворная баварская привычка. Потом обычная мухобойка появилась. Но и это никак не мешало тому, что именно газета в течение десятков лет помогала справлять другую хозяйственную нужду. Я имею ввиду оклейку стен перед оклейкой обоями.
А какие люди стояли за всем этим! Какие были непревзойденные, величайшие пользователи! Хорошо помню, с каким увлечением и какой тщательностью некоторые из них делали из заранее прочитанных газет легкие и удобные шапки. И при Сталине делали, и даже еще при Ленине, и при Андропове с Черненко, и при Горбачеве с Ельциным. Носившие называли эту шапку нежно, по-лётному: пилотка. Эта пилотка предназначалась для разных целей. Из них первая — среди бела дня выйти во двор и немного перед приятелями в обнове пофикстулить, вторая — уберечь голову от солнечного удара по ней. Имели место газетные шапки и иных конструкций.
Но возвращаюсь к чтению. (Ах, какое это сладостное возвращение! Оно все ж таки поглавнее будет всего остального.) И наплевать, что проклятый телевизор, вездесущее радио и плеер МР-3 в теперешней жизни любой газете дорогу могут перейти. Зачем читать, если не только посмотреть, но и послушать можно? Каждый день сперва про то, а после про это. Спектр информации невероятный!
Здесь на первый план выдвигается своеобычный, обеспокоенный, современный, неравнодушный к наших будням человек. Он никогда не упустит возможности, чтобы заострить не только свое, но и чужое внимание на почерпнутом из газеты факте. Многие так и делают. Сперва заостряют свое, а после чужое. А после могут уже и вовсе не заострять. И все-таки должен заметить: самые скрупулезные с наибольшим интересом и темпераментом заостряются на политике, бизнесе, скандалах, ценах, женских делах и постоянных разбирательствах в сфере криминалитета. Вот так и моя жена, которую я никак не могу отнести к наиболее скрупулезным читателям. Она вдруг на днях изъявила желание самостоятельно прочитать речь генерального прокурора, произнесенную им на Верхней Палате в двадцатых числах апреля позапрошлого года. На что ей сдался генеральный прокурор, она мне не сказала, но с речью захотела ознакомиться. А потом и про какого-то следователя, которого вдруг на пенсию выдворили, и про то, как на Сухаревской площади в бригаду женщин легкого поведения какая-то сволочь шумо-световую гранату кинула, и про новый бензиновый кризис в Европе, и про то, почему на одной сковородке репчатый лук пригорает быстрее, чем на другой. Короче, она со всем ознакомилась. Ну что ж, твоя воля, жена. Газету тебе в руки!
Буквально несколько слов о том, как все-таки надо правильно читать.
Большинству пользователей я бы рекомендовал держать ежедневную полностью развернутую газету в обеих руках. Этот же приём я бы присоветовал и в отношении еженедельника. Обе руки разводят широко в стороны, а глазами в это время ищут наиболее броский заголовок. Этот приём используют и при чтении вечернего издания.
Чтение русских слов и составленных из них предложений производится сверху вниз и слева направо. Что одинаково верно почти для всех газетных страниц. Перед началом чтения одни пользователи газету покупают, другие выписывают на почте на свой адрес, а третьи без напряга и бесплатно находят ее в своем почтовом ящике. И сразу выбрасывают в другой ящик, стоящий внизу, под почтовым.