Мю Цефея. Только для взрослых
Шрифт:
— Наконец-то потусуемся как самочка с самочкой, выпьем, повеселимся! — радостно зажурчала она, плюхнувшись со стойки и обхватив меня лапами. — Все подружки парами, как старперы, булькают в своей тине, я совсем одна.
Самцы заворчали, но начали расходиться, слава Колозубому богу, обошлось без драки. Я подождала, пока они отойдут на безопасное расстояние (а еще пока бармен наконец налил мне воды с сине-зелеными водорослями), и только тогда решилась признаться:
— Я вообще-то с Жабром, просто он застрял на входе с Планктоном.
— Это надолго! — рассмеялась Крабча и влила в себя не меньше
— Ну давай выпьем! Что ты тянешь свою диетическую, — не унималась Крабча.
— Нет уж, это не для меня.
— Желжел не для тебя, романтика не для тебя, материнство не для тебя, а что для тебя? — захихикала Крабча. — Старческий уксус и морская пена? Нет, серьезно, когда ты стала такой занудой? В школе же ты была горяча, как сероводородный поток!
— Поумнела, наверное, — съязвила я. — Серьезно, что в этом хорошего? Одурманиваешь себя, лежишь месяцами в тине, производя икру тоннами, сносишь головы самцам — разве это жизнь?
— Это же весело! И потом — это нормальная моркая жизнь!
— Весело с больной головой производить икру? Ты могла бы путешествовать по всем морям, лопать водоросли на востоке и на западе, слушать песни дельфинов на юге, разговаривать с друзьями обо всем на свете…
— Да мы и так разговариваем.
— Ты разговариваешь только со мной, в полном зале знакомых. Да и то пока Жабр задержался.
— А ты зато не спариваешься ни с кем, даже с Жабром, при всей своей богатой и насыщенной жизни ты просто пузырь розового газа! — Бородавки на ее коже еще сильнее потемнели и набухли. Я представила, что они сейчас лопнут, и меня замутило. Надо было выйти на воздух.
— Плюша, стой. Подожди, прости меня. — Крабча догнала меня и снова обхватила своими лапами. — Я искренне беспокоюсь за тебя, но я не должна была так говорить. Я просто много выпила, еще до твоего прихода, а еще попузырилась слегка… Ну подумаешь, не везет тебе с самцами, зато ты вон путешествуешь, общаешься, столько повидала. Может, станешь клевой училкой моим малькам.
Я бы не отреагировала, но бармен, увидев, что у нас ссора, подогнал к нам пузырь зеленого газа «за счет заведения», и, пока Крабча меня держала, утешая, я невольно успела вдохнуть. От зеленого газа меня несло быстро, но, к счастью, недолго.
— Не везет с самцами? — возмутилась я, слегка опьянев. — Покажи пальцем на любого, я его сделаю.
— Переспишь? — не поверила Крабча.
— Я не настолько пьяна, чтобы изменить своим принципам! — Мой заплетающийся язык опровергал то, что я говорила. — Но ты хотя бы убедишься, что любой свободный самец захочет от меня икры!
— Зачем тебе это надо? — поддразнивала меня Крабча, а сама уже озиралась по сторонам, выискивая жертву.
— Чтобы доказать тебе, что моя свобода — это мой выбор! Я тебе не убогая асексуалша, но и не жабоматка! — Для храбрости я вдохнула еще немного зеленого газа.
— Ах, жабоматка! — прищурилась Крабча. — Тогда Планктоша!
И она указала своим длинным пальцем на вошедших в ильник Планктона и Жабрика.
Я
— Прости, это тебе за жабоматку, — виновато улыбнулась Крабча. — Ну и еще я просто хочу, чтобы вы не были врагами, честно-честно! Может, если ты пофлиртуешь с ним немного, он оттает. А Жабру я потом сама все объясню, бармен будет свидетелем. И вот еще возьми за мой счет, без желжела ты и рта с ним не откроешь.
— Да, зеленый газ один не справится с такой задачей, — подтвердил бармен, подавая мне воды с желжелом. Я молча выпила.
Зал качнулся перед моими глазами. Крабча и бармен поддержали меня под локотки. Яд медленно струился по моему организму. С трудом ставя ноги прямо, я медленно пошла к Планктону, чувствуя, как бородавки на моей коже набухают и наливаются зеленью. Планктон и Жабрик смотрели на меня чуть ли не с ужасом.
— Плюша, ты же не пьешь, давай выведу на воздух, — прошептал Жабрик, но я оттолкнула его руку, делая шаг к Планктону.
— Плес, тебе нехорошо? — вежливо округлил глаза Планктон.
— Мне хорошо, — ответила я. — Очень хорошо. Теперь, когда ты рядом.
И я улыбнулась, но не сильно, а только чуть разомкнув губы, демонстрируя щелку между зубами. Он уставился на нее как завороженный, но потом, сделав над собой усилие, все же отвел взгляд.
— Жабрик, как ты думаешь, она нас не перепутала? — усмехнулся он. Я промолчала, только протянула к нему руку, пробежав пальцами по его ребрам. Планктон заметно вздрогнул, но отступил на шаг.
— Вряд ли, — раздался голос Жабра. — Ты же лучше всех знаешь, что мы с Плес просто друзья.
Я повернулась и увидела, что он уходит. Мне стало еще труднее дышать, пол закачался под моими и так нетвердо стоящими ногами. Крабча помчалась за Жабром, так быстро, насколько это позволяла ее раздавшаяся от постоянного материнства туша, Планктон же подхватил меня за талию.
— Пусть идут, нам все равно давно пора поговорить по душам, — сказал он мне на ухо, ни на секунду не изменив своему вежливому тону. Он увел меня к одной из самых отдаленных от прохода ванн и очень аккуратно усадил. Затем плюхнулся рядом, обвел руку вокруг моей шеи.
— Хватит, мне это не нужно. — Во всем моем флирте больше не было смысла. Планктон поддался, это очевидно, но Крабча ушла, и Жабр за ней, и сидеть в ванне тоже не особо хотелось.
— Я знаю, что тебе это не нужно, — согласился Планктон. — И, зная Крабчу, я понимаю, что вы просто затеяли тут цирк. Но нам действительно давно пора поговорить. О Жабре.
Я начала трезветь. Рука Планктона на моей шее мало напоминала объятие, скорее, это была угроза.
— Я знаю его с детства. Знал его семью. Разумеется, я не был знаком с его отцом, но мать Жабра говорила, что из всего помета он больше всех напоминает его, значит, он главный продолжатель своего рода. Все его братья давно стали отцами, один Жабр ходит за тобой хвостиком и слушает твой бред про южные песни дельфинов.