Н 4
Шрифт:
Гости уже было выдохнули застрявший в легких вздох, когда в облако крови ворвалась стая черных птиц, видимых в закатном солнце черными кляксами. Словно на водопое, закружили они, напиваясь алыми каплями, покуда яростное слово на неизвестном языке, сказанное хрупкой девочкой, не заставило всех птиц замереть на какое-то мгновение, собрав чудной узор в небе с явными признаками гармонии и симметрии.
– Она жива и здорова, – облегченно выдохнул Аймара Олланта, не стесняясь гостей.
Все-таки, старость – тоже время чувств, пусть и не столь ярких, как
– Надо помочь дочери спуститься, – степенно произнес Катари. – Не изволите прогуляться со мной, мистер Смит и вы, господа?
– О, я вижу, это семейное дело…
– Заодно я хотел бы обговорить финансовые вопросы.
– В таком случае, я с удовольствием составлю вам компанию.
Группа из двух Аймара и четырех приезжих начала подъем по заповедным ступеням клановой пирамиды.
Только разговора пока не получалось – слишком узкие ступени, а говорить главе клана в спину было слишком нагло. Благо, вершина площадки могла уместить и десятерых – без особого комфорта, все-таки примерно семь на семь метров, да еще – как оказалось – с зияющим черным провалом посередине.
– Она жива, я видела ее, – устало и по-доброму шепнула прижавшаяся к отцу Вара. – Ей хорошо и у нее красивые кошачьи ушки…
«Бредит», – со светлой грустью решил глава клана, передав ее в объятия деда и жестом указав им спускаться.
– Я подумал и решил, – произнес Аймара Катари, повернувшись к чужакам. – Клан гарантирует премию размером в одну тонну золота.
Джереми недоуменно поднял бровь.
– Клан предлагает хозяину Нью-Йорка объявить такую же премию от своего имени.
– Но это вряд ли возможно… – Осторожно начал Смит.
– Иногда мне кажется, что вы не сильно переживаете за мою дочь. – Внимательно посмотрел на него Катари. – Я хочу это исправить.
– Постойте, но это противоречит… – Начал было Джереми, но нечто словно подбило ему колени, а резкий порыв ветра дернул его одного к провалу в пирамиде.
Мгновение падения внутрь – и из глубины провала донесся отчаянный и протяжный вопль боли.
– Теперь я слышу искреннюю боль. Искренние слезы. Искренние переживания. – Поджав губы, повернулся глава клана к дернувшимся назад гостям.
Казалось, только высота ступени пирамиды не давала им пуститься в бегство. А еще – осознание того, что ЭТОТ человек даже не станет их догонять – переломает руки и ноги, да закинет в ту же бездну, не пошевельнув и пальцем.
– Но в-вы же гарантировали н-нам… – Забормотали они.
– Пока вы нужны мне для поисков, – напомнил им глава. – Вы для них бесполезны с самого начала.
– Помилуйте!!
– Вы трое. – Стегнув словом, оборвал вопль Катари. – Вы услышали, что я хочу передать вашему хозяину?
– Да! – истово ответил за всех центральный.
А остальные активно закивали.
– Таким образом, – чуть отвернулся Аймара от них в сторону. – Ваш хозяин либо получит тонну золота. Либо потеряет. В его интересах найти мою дочь. Опросить всех. Даже тех, кого опрашивать нельзя.
– Мы все поняли, господин, – подобострастно склонились посланники.
– Впрочем, вас слишком много для короткого послания, – гневно дернул бровью Аймара, и еще двое – кто стоял по краям – были снесены в неизвестность провала и огласили поздний вечер новыми криками отчаяния.
Центральный, подкосившись, рухнул на колени.
– Уведите его, – дернул глава клана плечом, и стража, что ждала уровнем ниже, подхватила выжившего под локотки и унесла вниз пирамиды.
Аймара Катари степенно и неторопясь спустился следом, отмечая зажженные по парку фонари и ряд факелов у подножия – ночь все-таки сменила сентябрьский день, и тьма навалилась с почти той же бесцеремонностью, как Тинтайа на витрину ювелирного магазина.
Отец и дед дожидался его у подножия ступеней. Вару уже наверняка отправили домой, где ее ждет работа до одури на целую неделю, выгоняющая любые мысли – чтобы не смела помнить этот день и думать о нем.
– Тинтайа жива, – повторил радостную весть Олланта, ступая на дорожку в сторону парка и предлагая немного пройтись.
– Жива и здорова, но не может дозваться до духов неба. Похищена.
– Но не ради золота и денег, – поддакнул дед. – У простых вымогателей не бывает таких сил.
Вернее, вымогатели с такими силами обычно берут деньги сами – в виде налогов с тех земель, что назвали своими.
– Значит, она нужна им для чего-то еще, – через силу вымолвил любящий отец, который не хотел, но обязан был представлять все варианты.
Например, что им нужна их кровь в потомках. Слабая – но духи неба станут говорить и с ней…
– Мы найдем ее, сын. – Успокоил его спутник, положив руку на плечо.
– Найдем. – Уверенно ответил ему сын. – И мы должны быть готовы к этому моменту.
Олланта вопросительно посмотрел.
– Клан Аймара вступает в войну. – Спокойно вымолвил глава клана. – У нас есть цель и смысл этой войны. И я стерплю ненависть за то, что последует ради их достижения.
Отец и наставник одобрительно посмотрел на сына.
– Я скажу союзникам быть готовыми. Я не верю в американцев, но я верю в Тинтайа. Она способная девочка, и умеет брать свое.
Глава 13
В мире без письменности, дед расскажет о том, что видел своими глазами отцу, а тот передаст сыну. Много ли правды останется через сотни поколений – неведомо, но за порогом второго тысячелетия красивая китаянка в алом ципао с золотой и белой вышивкой на ткани, будет рассказывать историю своего народа северному варвару в стенах мрачной крепости далекой страны. Ее рассказ будет сопровождаться плавными движениями распахнутого веера, на котором отразится свет холодного солнца из стреловидных окон-бойниц, а низкий свод покоев не позволит движению быть свободным, равно как несвободна она сама – танцуя перед массивной постелью, на белые перины которой с ногами взберется единственный слушатель. Одно не изменится через века и расстояния – искренний интерес к истории великого народа.