Н 8
Шрифт:
А я…
Я задумчиво сидел на огромном стальном плавнике лежащего на боку королевского пингвина и глядел на три пустых контейнера, похожих на огромные кукольные коробки. Такие, что даже с очертаниями содержащихся внутри дорогих кукол. Левый – белый гиппо Кеша. Правый – королевский пингвин Улыбун. Центральный, самый широкий и высокий – Аква Малум. Перед контейнерами большой и явно позднее возведенный навес со стальными опорами и решетчатой крышей, крытой стальными листами. Под тентом все необходимое для достаточно комфортной жизни физически ограниченного мужика. Двуспальный матрас на полу, стол с обрезанными ножками, куча засаленных подушек, гора грязной одежды, кружки, коробки с остатками еды, огромное количество различных инструментов. Тут
– Тут нужен Рокс – подытожил я, сползая с плавника и хлопая по ответившей звоном харе пингвина – Да, Улыбун? А еще тут нужна Джоранн… Цель и личность. Цель и личность суки Сэсила. Вот что важно… Ладно… пока продолжим…
Но продолжить осмотр не удалось – завершившая свои неотложные дела система затребовала к себе, проорав мое имя на все Зооприволье. Когда я показался в ее зоне видимости, на меня посыпалось задание за заданием.
Охрана. Присмотр за распластанными на бетонке пленными разбойниками.
Расчистка. Очистка на всей протяженности второго участка дороги Мирная от любого вида баррикад и крупного мусора.
Сбор останков. Доставка любого вида человеческих останков – от скелетированных до свежих – на парковку и складирование их в кучи.
Патруль. Обеспечить непрерывное патрулирование парковки и близлежащих строение двумя тройками гоблинов.
Доклад. Вербальный полный доклад с перечислением известных имен и ключевых событий.
Выполняя требуемое, я, злящийся все сильнее с каждой минутой, метался туда-сюда, в почти безнадежной попытке везде успеть. Первым делом я сделал главное – обеспечил раненых покоем, расположив их в том самом кафе с выбитыми окнами и скелетом в духовке. После чего принялся выполнять задание за заданием, делая доклад на ходу.
Как только я с облегчением подумал, что вроде как выполнил все необходимое, система снова удивила, потребовав от меня принять и обеспечить охрану такой невероятной штуки как «Мобильный МедДопрЭш», что оказалось доставленным двойкой грузовых дронов черным блестящим контейнером, бережно опущенным под столбом. В контейнере открылось поочередно две двери. Над одной зажглась зеленая надпись «Медблок», над другой красным засветилось «Допрос». Сверху выдвинулось две стальные стойки, между ними радостно засияла надпись «Эшафот». Распластанные пленники горестно завыли, понимая, что перед ними приземлилась их кара – буквально небесная.
Тут главное не перепутать теперь…
Отправив в медблок самого плохого из своих, я зашвырнул в допросную визжащую бабу, пытавшуюся то поцеловать мое забрало слюнявым перекошенным ртом, то плевала туда же и скребла черными ногтями. Вбив ее ботинком в узкую дверь допросной, я придавил подошвой упрямые пальцы, что цеплялись за косяк и дверь наконец-то закрылась, отрезая ее пронзительный вопль: «Меня нельзя! Я психическая!».
Пять-шесть минут… и стойки на вершине контейнера ушли внутрь, а когда появились обратно, между ними билась прикованная воющая баба, что явно не прошла допрос. Металлический равнодушный голос произнес скороговоркой что-то про полевой допрос, про лишение социальных и гражданских прав, про принудительное изменение и стирание памяти. Аминь. Воющую преступницу втянуло обратно. Дверь допросной приветливо открылась, и я впихнул туда следующего перепуганного разбойника. Принял из медблока подлатанного своего, велев бойцам оттащить его в кафе и припереть оттуда следующего страдальца.
К контейнеру подлетел один из «голубей» и через минуту он уже несся прочь, унося на паре тросов обкорнанное обнаженное женское тело. Невероятная по скорости ампутация конечностей. Про стирание памяти трудно что-то сказать, но явно, что она без сознания. Стрекочущий дрон унесся к гряде невысоких холмов, лежащих между нами и океаном.
Сброс
А там как?
Беспомощная ампутантка быстро должна будет стать добычей для зверья. Хотя должна быть какая-то отработанная система для подобных случаев. Может какой-то защитный химический барьер или, скорей всего, подобные преступники попадают под пригляд зверей-защитников, напичканных электроникой и химией. Они приглядят за беспомощным преступником первое время, пока он не отрастит клешни или звериные лапы. Все продумано… машина карает нехороших гоблинов и делает это с похвальной профессиональной быстрой и безжалостностью. Недовольно пищащие гоблины подчиняются машинному правосудию, послушно подставляя лапки под топор палача и улетая навстречу новой жизни… скука и обыденность…
Лечение, допросы, приговоры, ампутация и прочее длились долго. Прошли часы, прежде чем вернувшиеся грузовые дроны подцепили черный контейнер и унесли его прочь – а перед этим они утащили опустевший контейнер для сменной полусферы, причем сначала система потребовала снять с него гирлянды голов. Головы же посчитала и за каждого из них выплатила мне по двадцать жиденьких крон.
Из разовых заданий все были выполнены кроме одного – опять ожидание, на этот раз на всю ночь. А следом пришло новое и такое предсказуемое поручение – пользуясь возможностью, система потребовала с утречка установить еще одну полусферу. На этот раз на участке номер один Зооприволья.
На ничем непримечательном участке рядом с парковкой вспыхнули сами собой газовые костерки. Поняв намек, я отдал приказы, сменил патрули и, закинувшись шизой и энергетиком, жуя на ходу пищевой рацион, зашагал к умершим машинам. Просто из интереса, так как зрелище с летающими ампутантами закончилось, а спать я не собирался до тех пор, пока не прибудет багги с остатками отряда.
Некогда умершие машины были красивы. Даже элегантны. И слишком однотипны, что снова говорило о машинном выборе. Это точно не служебный транспорт – в этом я ошибся. Машины с легкими пластиковыми крышами и непрочными корпусами не имели ручного управление. Вообще никаких следов ручного контроля, если не считать за него дыры в тех местах, где раньше были установлены экраны. Сиденья выворочены, внутренняя обшивка вырвана, но даже это не могло скрыть тот факт, что машины были комфортабельны и просторны. Да и безопасны тоже – если ими управляла система, перевозя позевывающих гоблинов по красивым достопримечательностям этого мира.
Поняв, что больше не найду ничего интересного – а скелеты из багажников уже были вытащены и загружены в чрево мобильного эшафота вместе с остальными трупами – я пошел потихоньку дальше, поглядывая по сторонам и на дорогу.
За следующий час я обошел все хозяйственные постройки этого участка, недолго постоял под монструозным грибком жральни на пятьсот с лишним рылом, прошелся по кухням, где вовсю раньше шкворчали котлеты для вкусных жирных бургеров, пенилась в раскаленном масле картошка для жирных краснощеких детишек, что громко орали в зале, требуя немедленной сытной солено-сладкой-кислой жрачки. Понятно, что я не мог заглянуть в каждый угол – здесь их слишком много. Некогда тут трудилась целая армия работников, угождая путешественникам.
Когда с парковки донеслись радостные вопли, я вышел, похрустывая ботинками по стеклянному и пластиковому мусору. По пути прихватил со стола корзину для жарки картошку. Ручка удобная, длинная, можно нести перекинув через плечо и болтающиеся за спиной три отрубленные головы не капают на снаряжение. Трех хитрожопых подранков я отыскал в самой дальней и глухой раздевалке, спрятавшимися в гнезде под завалами опрокинутых шкафчиков. Двоих убил легко, третья же устроила настоящие гонки по кухням и кладовкам, визгливо обещая мне первобытный секс, инопланетный оргазм и звенящую радость. Устав гоняться, но все еще не желая стрелять – как-то не спортивно – метнул нож, попав под лопатку. Вот и несу теперь проволочную сетку с еще шестидесятью кронами награды.