«Н» – значит невиновен
Шрифт:
На стойке имелась табличка: "Г.Стрингфеллоу – Вызов звонком". Я позвонила в старомодный звонок, и в дверях появился сам мистер Стрингфеллоу. У него были совершенно белые волосы, гладко выбритое лицо и неестественно выпяченная грудь. Коричневые джинсы, коричневая рубашка с тонким желтым галстуком.
– Все номера заняты, – сообщил он. – Попробуйте что-то найти в следующем мотеле.
– Мне не нужен номер. Я разыскиваю Кэртиса Макинтайра. Вы не можете подсказать, когда он появится у себя?
– Нет. За ним приехал какой-то парень и забрал его с собой. Кроме того, что это был мужчина, я ничего не могу сказать. Они сразу уехали.
– Вы
– Да нет же, говорю вам. Машину я тоже не видел. Я работал на заднем дворе и услышал гудок. Потом случайно выглянул в дверь и увидел, как Кэртис уходит. Хлопнула дверь, и машина умчалась.
– Давно это было?
– Совсем недавно. Пять, десять минут тому назад.
– Звонки в его номер проходят через ваш коммутатор?
– У нас нет никакого коммутатора. У него свой телефон в номере, он сам платит по счетам и мне нет до этого никакого дела. Я прекрасно понимаю, что это за фрукт. Дерьмо порядочное, но меня он устраивает до тех пор, пока платит за свой номер.
– Он что, исправно платит?
– По крайней мере, лучше многих. Вы что, из полиции?
– Нет, просто его знакомая, – ответила я. – Если вы его увидите, попросите перезвонить мне. – Я достала еще одну визитную карточку и обвела ручкой телефонный номер.
Открыв дверцу своей машины, я уже собиралась нырнуть на сиденье, когда недобрый ангел, ткнув меня в бок, указал, что как раз напротив меня дверь в номер Кэртиса Макинтайра. Судя по всему, она была надежно закрыта, но в окне рядом с дверью имелась совсем узкая щелка. Хватит на то, чтобы, просунув пальцы, отодвинуть дверную щеколду. Я огляделась. На стоянке никого не было, а шум от работающих телевизоров создавал необходимый фон. Была я всю неделю примерной гражданкой и что от этого имею? Все равно дело никаким образом не дойдет до суда, это ясно. Так чего стесняться? Подумаешь, взлом! Я же не собираюсь никого грабить. Я просто залезу в номер и все аккуратненько, осторожненько осмотрю. Вот что нашептывал мне мой недобрый ангел.
Нехорошо так делать, я понимаю, но внутренний голос звучал так соблазнительно. Не помня себя от стыда, я сунула пальцы в щель между рамой и окном. Остальное – мелочи. В номере Кэртиса включила свет: одна надежда, что хозяин не вернется слишком рано. Вряд ли он стал возражать против осмотра помещения, но, пожалуй, подумал бы еще, что у меня сексуальные проблемы.
Да, мать Кэртиса вряд ли похвалила бы своего сыночка за тот бардак, который он устроил в своем жилье. "Прибрать свои вещи" – эти слова были не из его лексикона. Комнатенка была совсем крохотная – двенадцать на двенадцать футов, рядом кухня. Холодильник, раковина, плитка – все в неимоверной грязи. Кровать, конечно, раскидана, это естественно. На тумбочке у кровати стоял черно-белый телевизор, снятый с кронштейна на стене, очевидно, чтобы лучше было смотреть. Провод от телевизора тянулся через всю комнату, предоставляя хорошую возможность споткнуться и сломать себе шею. Маленькая ванная комната была завешана мокрыми полотенцами, пахло плесенью. К тому же Кэртис, видимо, обожал мыло с впечатанными в него волосами.
Мне-то на весь этот беспорядок наплевать, меня интересовал только кривоногий письменный стол в углу. Я начала поиски. Кэртис не доверял банковским учреждениям. Свои деньги он держал в наличных и складывал в верхний ящик стола. Там их было немало. Видимо, он считал, что банды грабителей не соблазнит скромный номер захудалого мотеля. Тут же в ящике, вперемешку с деньгами,
Внутри был чек на четыре сотни долларов, направленный на имя Кэртиса и подписанный Иоландой Вейдман. Никаких пояснительных бумажек при чеке не было. Откуда Иоланда узнала про Кэртиса и почему она ему платит? Со скольких же людей этот парень собирает дань? С Кеннета и Иоланды он дерет не меньше пятисот долларов. Если у него есть еще парочка таких доброхотов, то он получает не меньше служащего с приличной зарплатой. Я положила чек обратно в конверт и заклеила его. В других ящиках стола ничего интересного не было. Я бегло осмотрела номер и выключила свет. Выглянула в окошко. На стоянке не было ни души. Через секунду я уже была на улице.
Путь мой снова лежал в Хортон Равин. Редкие фонари давали скромное освещение, зато дом Вейдманов полыхал огнем. Мол, просим грабителей не беспокоиться – у нас все дома. На самом деле сразу можно было понять, что хозяева нуда-то отъехали – их машины не было. Я не стала глушить двигатель, на всякий случай позвонила в дверь, затем вернулась и поставила машину за углом, в месте, запрещенном для стоянки. Вся надежда на то, что в поздний час патруль не станет заглядывать в этот тихий уголок.
Я достала свой фонарик, вынула куртку с заднего сиденья и облачилась в нее. Если мне не изменяет память, в доме Вейдманов не было ни сигнализации, ни злющих доберманов. Кажется, пришло время прогуляться в лес по ядовитые грибы.
Освещая перед собой узкую тропинку, я направилась к дому. Желтоватые блики от фонарика плясали по саду. Я обошла дом и оказалась на заднем дворе. Кресло Питера стояло там же, только подстилка на нем была сложена вдвое, видимо, для того, чтобы не пострадала от непогоды. Было бы что жалеть – ткань так выцвела, что не видно было даже следов рисунка.
Траву во дворе скосили совсем недавно, на ней еще виднелись следы от газонокосилки. На том месте, где в прошлый раз я вроде бы видела поганки, ничего не было. Я обошла сад несколько раз, пытаясь отыскать хоть какие-то следы грибов. Мне повезло – в нескольких местах я действительно увидела в скошенной траве грибы, превращенные в крошево ножами газонокосилки. Краем глаза я заметила какую-то тень, мелькнувшую сзади... заслонившую на мгновение свет из окон дома. Это была Иоланда, она спешила ко мне от дома – в спортивном костюме, на ногах кроссовки.
– Что это вы здесь делаете? – спросила Иоланда, ее лицо в слабом свете фонарика казалось серым от усталости. Волосы на голове напоминали старинный седой парик.
– Ищу бледные поганки, те, что видела в прошлый раз, когда была у вас.
– Вчера приходил садовник, я попросила его все скосить.
– Что он сделал с остатками грибов?
– Почему вас это интересует?
– Морли Шайн был отравлен.
– В самом деле? – Голос ее звучал совершенно спокойно. – Очень жаль.
– Вы ведь, насколько я помню, его не очень любили?