На 127-й странице
Шрифт:
– Да, это было бы кстати, – согласилась журналистка.
Когда мы заняли свой «кабинет», мисс Одли раскрыла блокнот, пробежала глазами по написанному и спросила:
– Скажите, мистер Деклер, а не слишком ли много персонажей в сказке?
– Нет, все, как в жизни, – ответил я. – Преданность, мудрость, любовь и храбрость.
Видя, что мисс Одли задумалась, пояснил:
– Тотошка – маленький пес, но пес. Он будет олицетворять преданность. Страшила – это мудрость, хотя, как я уже говорил, сам пока об этом не знает. Железный дровосек – любовь и отзывчивость, а Трусливый лев – храбрость.
– А как вы себе их представляете? – спросила
– Я думаю, … Можно мне ваш блокнот и карандаш?
– Пожалуйста, – немного растерялась она.
Я взял блокнот и быстро набросал на его страничке Страшилу. Толстенький, лупоглазый, с торчащими во все стороны соломенными волосами. Заплатанная синяя курточка. Темные штанишки и просящие каши сапоги. И улыбка вполовину лица.
– Какой симпатичный! – сказала мисс Одли.
– Теперь, это будет ваш друг, – делая последние штрихи, сказал я. – Прошу его любить и заботиться.
– А еще?! – попросила молодая женщина.
Мне самому, до того момента, когда я понял, что могу рисовать, было удивительно и захватывающе наблюдать за теми, кто рисует. Простые линии складывались в формы, фигуры, в узнаваемые предметы и лица. Появлялась перспектива и объемность. Это было похоже на какое-то колдовство.
Еще я нарисовал Железного дровосека.
– А почему он такой застывший? – спросила мисс Одли.
Она так увлеклась, наблюдая за тем, как я рисую, что приблизилась ко мне на очень двусмысленное расстояние. Ее локон почти касался моей щеки, и я чувствовал ее дыхание. Хорошо, что на палубе было пустынно. Кто-то уже ужинал, кто-то съехал на берег и еще не вернулся. Иначе бы косых взглядов было бы не избежать.
Чтобы не компрометировать молодую, увлекшуюся женщину, я откинулся на спинку стула-шезлонга, как будто хотел рассмотреть рисунок издалека.
– О, тут целая история! – ответил я и стал рассказывать.
– Как печально! – резюмировала мисс Одли. – Но Элли его спасет?
– Теперь все зависит от вас, – ответил я и повторил вопрос. – Элли его спасет?
Мы вместе рассмеялись.
Потом я нарисовал еще несколько рисунков: Трусливого льва, Тотошку, а потом всех их вместе, шагающих по дороге из желтого кирпича. Материала, для того, чтобы начать писать сказку, у мисс Одли было достаточно. Мы еще немного поговорили и затем отправились в капитанский салон ужинать.
Вера ужинать в капитанский салон так и не пришла.
Сцена 83
Вера практически не выходила из каюты. Это помогало избегать ненужных вопросов, которые могли к ней появиться у знавших ее пассажиров «Пасифика». Еду и горячую воду приносил стюард. Он же забрал плату за пять дополнительных дней на корабле, а потом привел прачку, которая забрала приготовленное для стирки белье и одежду. Оставалось только бороться со скукой, а вернее с тревожными мыслями, которые нет-нет, а появлялись в голове. О бабушке. О брате. О Деклере. Но с тревожными мыслями Вера успешно боролась с помощью рисования. Она установила этюдник напротив иллюминатора, который теперь на ее акварелях занял важное место. Такое волшебное око: то ли показывающее окружающий мир, то ли смотрящее на тебя. Когда Вера уставала стоять за этюдником, она ложилась на кровать и вспоминала прочитанные книги. Не просто содержание, а диалоги героев, описание природы, городов, домов и просто жилищ. Все, что упоминалось в книгах, она старалась повторить, проговорить близко к тексту. И чем сложнее было это
Через два дня она не выдержала. Оделась и отправилась на берег, на телеграфную станцию. Парового катера уже не было. Спускаться пришлось в туземную лодочку, которой управлял полуголый азиат. В остальном путешествие прошло обычно. Тот же омнибус, тот же служащий за телеграфной стойкой. Только вот ответа от брата не было. Вера вернулась на корабль ни с чем.
Она выждала еще два дня и вновь отправилась на берег. В этот раз ответ был. Телеграфист, как-то странно посмотрел на Веру, вручая ей телеграмму.
«Прочитал,» – догадалась Вера.
Телеграмма адресовалась ей и была подписана условной фразой «Белый рассвет». Но была написана телеграмма на английском языке и отправил ее совсем незнакомый для Веры человек.
Прочитав телеграмму, Вера побледнела и села, на стоящий у стойки стул. Она боялась, что грохнется в обморок от того, что ей вдруг стало душно и тесно на сердце. Телеграмма выпала из рук и лежала у ее ног. Все было очень плохо.
Сцена 84
Красный и Белый встретились в том же баре, что и прошлый раз. Закоулки припортового района, отсутствие мощенных улиц и нежелательного внимания со стороны полиции.
– Что случилось? – спросил Красный койот, присаживаясь за столик в отдельной кабинке, которую уже оккупировал Белый. С утра в контору к Красному койоту с запиской прибежал посыльный мальчишка. В записке было только несколько слов «Вечером. Срочно. Белый».
Перед Белым койотом стояла бутылка виски, которую он явно не обходил стороной. Красный вдруг подумал, что картинка: початая бутылка; стаканчик, наполовину полный виски; сидящий рядом в одиночестве небритый человек – для большинства людей означала бы только одно «спивающийся забулдыга растягивает удовольствие». Но так ли пьян Белый койот? Красный повнимательней посмотрел на сидящего напротив «старого» боевого товарища и подумал, что Белый не так прост. Возможно, и початая бутылка, и небритость, и сивушный запах изо рта – это все, чтобы усыпить бдительность собеседника. Пусть тот посчитает Белого несерьезным соперником. Пусть расслабится и, возможно, если до этого дойдет, пропустит удар.
– Что случилось? – повторил свой вопрос Красный койот, окончательно усевшись за стол.
– Будешь? – вместо ответа кивнул на бутылку Белый.
– Нет, – помотал головой Красный и сделал заказ подошедшему бармену. – Пинту пива.
– Ты обманул меня, Красный, – прямо сказал Белый койот, когда бармен ушел.
– В чем и когда? – спросил Красный, откинувшись на мягкую спинку кресла.
Красный койот не был ангелом. Бывало, что ему приходилось утаивать часть общей добычи от своих товарищей. Если что-то всплыло, то пусть Белый пояснит, о чем речь. Там подумаем, что ответить.
– На корабле не было Деклера, – сказал Белый.
Этого Красный не ожидал. Бармен принес его пинту пива, и у него было полминуты, чтобы потянуть с ответом.
– Это точно? – спросил он Белого, сделав глоток пива.
– Точно. Пасифик. Отплыли 8 июня. Энтони де Клер. Около 40 лет. Выше среднего. Плечи широкие. Гладко выбрита голова. На голове шрам. Так?
– Так?
– Это был не Деклер.
– Как такое может быть?!
– Скажи, Красный, – Белый койот сделал паузу. – Деклер – это тот Индеец, который командовал Винтовками Чероки?