На 180 градусов
Шрифт:
Когда он сел в машину и поцеловал Марка, тот почувствовал горьковатый привкус табака.
– Опять куришь?
– Извини, - сказал Эска. Пока они ехали до кафе, он, виновато покосившись на Марка, достал еще одну сигарету.
В кафе они сели за угловой столик, который облюбовали еще в ту пору, когда только начали встречаться. Он находился чуть в стороне от прочих столиков, а от соседнего был отделен еще и пышной пальмой. Самое подходящее место для разговора.
Пока не принесли заказ, они обменивались ничего не значащими
Когда официантка отошла, Марк начал:
– Ты был прав, говоря, что у меня проблемы. Сегодня из тюрьмы сбежал заключенный, Рональд Дергдиан. Серийный убийца, он работал несколько лет назад. Находил тех, кто, по его мнению, издевался над ним, похищал и пытал до смерти. У него был подельник, его сосед, но Дергдиан расправился с ним раньше, чем мы смогли их вычислить. Рональда должны были казнить, но он попал под амнистию, и казнь заменили пожизненным заключением
Эска молча смотрел на него, держа в пальцах очередную (какую за сегодня?) сигарету. Когда Марк прервался, он спросил:
– Это ты его поймал?
– Я. Мне в том деле повезло. Была рутинная проверка после похищения, опрос свидетелей и соседей. Меня направили на улицу, которую считали безопасной. Я разговаривал с Дергдианом на пороге, но от двери заметил куртку, принадлежавшую похищенному.
– Чистое везение.
– Дуриком поймал, это верно. Дергдиан пытался сбежать, но я подстрелил его в ногу. Я тогда сам ошалел, первый пойманный мной преступник, первое поощрение по службе. Ощущал себя героем.
– Сколько тебе тогда было?
– Двадцать два. Гордился собой ужасно.
Он как сейчас помнил пьянящую радость от того, что удалось засадить в тюрьму одного из мерзавцев – и гордость за то, что не посрамил своего отца.
– Похищенный выжил? – спросил Эска.
– Да, я успел вовремя. С тех пор он каждый год шлет мне открытки.
– А помню. Тот милый мальчик…
– Он уже не мальчик, ему за двадцать. Все еще ревнуешь?
– Куда ты от меня денешься.
Эска под столом коснулся его ноги, и Марк испытал сильное желание поцеловать партнера. Эска уловил его и даже придвинулся чуть ближе. Но Марк так и не научился проявлять нежность прилюдно и всего лишь коснулся в ответ руки.
Поняв, что он не расположен к нежностям, Эска вернулся к своему ланчу. Спросил:
– Ты думаешь, этот Дергдиан будет тебя искать?
– Маловероятно. Но возможно.
– И хочешь попросить меня на время уехать?
Марк принужденно улыбнулся.
– Ты меня прекрасно знаешь.
– А ты знаешь меня…
– …и то, что уговорить тебя…
– …невозможно. У меня тоже есть работа, Марк. Я не могу бросить пациентов.
– Это ненадолго. Ты можешь взять отпуск.
– Который я приберег для нашей поездки на Гавайи?
– Извини, что так получилось. Съездим в следующий раз, обещаю.
Марк продолжал
– Разве в случае опасности тебе и твоим близким не полагается охрана? Круглосуточное наблюдение там или камеры в доме? Я согласен потерпеть эту хрень. У меня сейчас правда много работы.
– Да, обычно так и поступают…
– Но? – подхватил Эска.
Марку сейчас было невыносимо смотреть на него, он отвел взгляд. Эска все понял без слов.
– Но тогда придется рассказать твоим коллегам, что ты живешь с мужчиной.
Он с силой вдавил сигарету в пепельницу, хотя было бы достаточно стряхнуть с нее пепел. Несомненно, он представлял на месте этой сигареты Марка.
Эска продолжил:
– Ты ведь не станешь им об этом рассказывать?
– Эска…
– И твой дядя тоже не в курсе? Господи, Марк, я думал, мы это уже прошли. Я не требую, чтобы ты трубил о наших отношениях на каждом углу, меня просто бесит, что ты их стыдишься.
Руки Эски чуть подрагивали, и он сплел пальцы в замок.
Марк попытался объясниться, уже чувствуя отвращение к себе:
– В полиции к таким, как мы, относятся иначе…
– К педикам, договаривай уж. В полиции недолюбливают педиков. И все могут узнать, что ты один из них.
Эска говорил тихо, но Марк прекрасно слышал каждое слово, падавшее, словно камень. Он смотрел в стол, потому что взглянуть сейчас Эске в лицо было слишком страшно. И больно. Но от следующих его слов Марк невольно вздрогнул и уже не отводил глаза от напряженного, закаменевшего лица Эски.
– Что они скажут, подумай только. Ты посрамил не только честь отдела, но и память своего отца, отличного полицейского. Ты ведь помешан на этом. А теперь еще не можешь воспользоваться защитой, из-за того, что живешь с парнем. Бедный Марк.
Сарказм в таком состоянии Эске удавался плохо. Он замолчал и потянулся за своей курткой. Марк словно в оцепенении наблюдал, как он выкладывает на стол свою часть оплаты, хотя почти не притронулся к еде. Но когда Эска отодвинул стул, намереваясь встать, Марк попытался взять его за руку.
– Подожди! Не уходи.
Но тот уже поднялся и упрямо покачал головой.
– Я ждал три года. Ждал, что ты наконец перестанешь меня стыдиться, прятать от друзей и бегать от соседей. Думал, что наша жизнь развернется на сто восемьдесят градусов. Видимо, напрасно.
Он пошел к выходу, не дослушав ответа. Марк хотел кинуться за ним вслед, окликнуть, но заметил, что официантка наблюдает за ними из-за стойки с нескрываемым любопытством, и замешкался. Когда он снова посмотрел на Эску, тот решительно шагал прочь от закусочной, засунув руки в карманы куртки и слегка сгорбившись. У Марка сердце защемило при взгляде на него, но он так и остался сидеть один за пустым столом, все еще не в силах поверить, что вот так, в один момент, произошел разрыв.